Для революции такие люди, как Бруно, – незаменимое орудие. До тех пор, пока не придет тот момент, о котором когда-то давным-давно сказал сам Че Гевара. Момент сказать «стоп».
И тогда эти люди становятся лишними. В том будущем, к которому они взрывами и выстрелами, кровью своей и врагов гнали народ. В высшей точке революции им нет места. Они должны уйти в зените славы. В тень.
Но где взять те цепи, которые скуют им руки? Где взять то молчание, которое наполнит их рты? Когда захочется делать, когда захочется говорить, глядя на неизбежный откат, на остановку после стремительного движения. На дела, которые покажутся мелкими после свершений!
Высшее искусство революционера на то и высшее, что им овладели далеко не все.
Кристобаль Бруно никогда не задумывался о таких вопросах. Но глубоко внутри, каким-то нутряным звериным чувством, он понимал, что найдутся силы, которые попытаются остановить его, когда придет время. И если не позаботиться о том, чтобы уничтожить эти силы, его могут лишить самого главного удовольствия в жизни – борьбы.
Такие, как он, когда-то давно покинули Кубу, чтобы нести пожар революции в другие страны. Кто-то ехидно назвал это экспортом революции. Такие, как он, полегли в лесах Боливии вместе с тем, кто их туда увел. Увел ради будущего кубинского народа.
Но Кристобаль не ушел тогда с Че.
Он ушел раньше.
Потому что была у Бруно еще одна страсть. Которую в свое время разглядели две кубинские живые легенды.
Страсть к Власти.
Эту страсть разглядели и другие люди…
Человек в черных очках, с бледной, даже прозрачной кожей сидел за столом напротив Кристобаля. Его длинные руки лежали на столе, как усталые змеи. Бруно иногда казалось, что у этого человека рука имеет множество суставов. Мерзкое чувство тошнотой подкатывало к горлу, когда тот шевелился, брал рюмку хереса и прикладывал ее к бледным тонким губам.
Человек ничего не ел. Никогда.
И еще не имел имени.
То есть имя было. Но Кристобаль не мог его вспомнить. Никак. А спрашивать…
«Кто он такой? Что я тут делаю?» – Бруно похолодел от мысли, что не может ответить на эти вопросы.
– Мы встретились с вами, чтобы обговорить детали вашей деятельности, – словно прочитав его мысли, сказал человек в очках.
– Да-да. – Кристобаль разложил на столе какие-то бумаги. – Детали… Кажется, мы говорили…
– Об ответной реакции армии.
– Да.
– Генералы обязательно нанесут ответный удар. Будут репрессии. Политическое давление.
– Да.
– И если подполье хочет сохранить себя, ни в коем случае нельзя прятаться. Нельзя давать властям повод думать, что они могут с помощью силы остановить революцию. Нельзя ослаблять напор.