– Случилось что-нибудь? – поинтересовался Ракушкин у сторожившего его мордоворота.
Тот только усмехнулся.
Наконец из того дворика, куда убежал первый, вывалила группа мужчин. Все, как один, в серых футболках, пиджаках и широких, как показалось Ракушкину, матросских штанах. Они подошли ближе, разошлись чуть в стороны так, чтобы Антон оказался под прицелом каждого из них.
«Что за мода такая, все в беретах?» – неожиданно для себя подумал Ракушкин.
Вперед вышел крупный, горбоносый и темнокожий мужчина.
– Я – Гонсалес! – сказал он.
Антон заметил ухмылки на лицах охранников.
– Мне нужен Мартин Гонсалес…
Горбоносый поджал губы.
– Все верно. Я и есть Мартин Гонсалес. А это все, – он обвел стоящих вокруг широким жестом, – мои родственники. Тоже Гонсалесы.
– Семейный бизнес? – Антон позволил себе улыбнуться. Он точно не видел этого человека на заседании Комитета.
– Зачем пришел? – спросил Мартин после некоторой паузы.
– Я от Рауля.
– Ловеги? Что хочет старик?
– Он в коме.
– Мне жаль.
– Он просил меня сходить к Курту Вольке. Но его убили…
– Я знаю.
– Просто у меня на руках оказались его материалы. И еще кое-какие документы. Списки. Хочешь верь, хочешь нет, но следующим в списке шел именно ты. Поэтому я подумал, что будет не лишним поговорить с тобой.
– Кого ты представляешь?
– У нас с Раулем общие интересы.
– Какие, например?
– Я хочу понять, кто и зачем убил Леонору и Курта.
Несколько долгих минут Гонсалес молчал. Потом снял берет, вытер пот и махнул рукой.
– Пойдем, поговорим внутри. Тут слишком жарко…
Его команда взяла Мартина с Антоном в плотное каре, и они направились туда, куда указал Гонсалес.
Через пять минут Мартин сидел напротив Ракушкина, пил обжигающий кофе, потел и говорил:
– Я не знаю, почему слег в больницу Рауль. Старик был крепкий, но все бывает. Однако смерть Вольке – это не грабеж и не случайность… С Лео могло случиться что угодно. Очень многие из Комитета говорили, что это было просто убийство. Попытка грабежа, изнасилования… Я не верю, хотя и допускаю такую возможность. Но Вольке тоже убит. Его убрали. И сделала это не полиция. Эти брали бы его живым, да еще шумиху бы подняли, газетчики, телевидение… Всё как всегда. Курта убили свои. Не парни из его команды, а свои… – Гонсалес покрутил в воздухе ладонью. – Кто-то из наших. Я могу поручиться только за моих. Остальные… – Он скорчил презрительную физиономию. – Это или трепачи, или криминал. Я не знаю, какую игру затеял Рауль. Но я ему верю. И могу тебе сказать только то, что Гонсалесы этого не делали.
– Прости. У вас семья?.. – Антон в очередной раз отказался от чашечки кофе.