– А цена?
Генри рассмеялся.
– Я хорошо знаю, что у тебя есть свои возможности выяснить все, что надо. Мое мнение тебе ни к чему.
– Может быть и нет, – признал отец, – но давай, выкладывай.
– Я думаю, – медленно сказал Генри, – что риск тут минимальный. Стопроцентной гарантии нет. Будь она, четыре десятых фирмы не предлагали бы за двадцать тысяч.
– Нет, – согласился отец. – Это точно. Ладно, я подумаю. Но при условии, что ты останешься в фирме. Я могу вложить свои деньги в тебя не хуже чем в господ Брауна, Бёрли и как там его.
– Я тебе очень благодарен, – сказал Генри. – Я пойду обедать. Полагаю, напрасно приглашать тебя с собой.
– Я никогда не обедаю, – махнул рукой мистер Боун. – Пустая трата времени. Между прочим, ты не догадываешься, кто совершил эти убийства? Не то чтобы я умирал от любопытства, – торопливо добавил он, – но это могло бы повлиять на твою идею.
– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответил Генри.
– Так, Хофман, – сказал Хейзелридж, – я слышал, что вы закончили первую часть своей работы и можете изложить мне картину финансовой ситуации в фирме.
– Предварительную справку, – уточнил Хофман. – А если вы сочтете, что некоторые аспекты потребуют детального разбирательства.
– Начнем как обычно, если не возражаете.
И Хофман говорил целый час, лишь изредка перебиваемый Хейзелриджем. Взял в руки кипу заметок, но почти не заглядывал в них. Все держал в голове.
Говорил об имуществе движимом и недвижимом, об основном и оборотном капитале; об индексе популярности и профессиональном уровне, о взаимоотношениях фирмы с клиентами; о соотношении доходов и расходов; об итоговом балансе и о законе снижения рентабельности. И каждый установленный факт дополнял цифрами-фунтами, шиллингами, годами и месяцами, процентами и дробями.
Когда он кончил, Хейзелридж сказал:
– Премного благодарен.
И добавил:
– Полагаю, что основные тезисы вы мне представите письменно.
Хофман согласился, тогда инспектор продолжил:
– Сугубо между нами и начистоту, что из этого следует?
Хофман задумался. Потом рассортировал бумаги и заботливо уложил их в папку, навинтил колпачок на авторучку, сунул её в карман (где она пребывала вместе с тремя цветными карандашами) и с довольной улыбкой откинулся в кресле; у человека менее сдержанного такая улыбка означала бы буйное веселье.
– Я всегда думаю, – начал он, – что в каждом бизнесе начало-это как разводить огонь в камине. Вначале нужно собрать на колосники бумагу, щепки, на них – угли и только потом поднести спичку. Все моментально вспыхнет. Бумага прогорит, поленья затрещат – тут вы начнете подкладывать уголь-это ваш оборотный капитал. Сначала будет мало тепла. Вот так в каждом очаге и в каждом бизнесе – настает момент, когда вы знаете, получится или нет; и полагая, что уголь сухой, тяга хорошая, и вы все сделали как надо, скоро вы дождетесь настоящего тепла. Если же что-то не в порядке, можете разгребать угли и раздувать огонь, станете черным, как трубочист, но будет только дым и смрад и полно горелой бумаги. Но если уж разгорелось, дальше проще простого поддерживать огонь. Достаточно только время от времени подбрасывать угля. Между прочим, об этом люди часто забывают, когда жалуются, что шеф ничего не делает, а они должны надрываться за него. Любой сумеет поддерживать огонь, который уже разгорелся.