Решившись, он прошел сквозь сгущающиеся сумерки, отодвинул занавес шатра и вошел внутрь.
Кассандра как раз заканчивала купаться. Было просто баловством возить за собой повсюду ванну из дерева и плотного холста, которую пришлось долго наполнять водой, таская ее ведрами. Она легко обошлась бы и тазом. Признавая это, она все равно наслаждалась купанием в ванне. После длинного дня ей так необходимы расслабляющее тепло воды и благословенная тишина.
Она бы еще понежилась, но вода очень быстро остывала. Поднявшись, она потянулась за полотенцем, которое оставила на табуретке возле ванны.
Только вот полотенце ей протянули.
Она поперхнулась, резко повернулась и увидела Ройса, который с видимым одобрением ее разглядывал.
– Ты витала в облаках, – сказал он.
– Нигде я не витала! – Схватив полотенце, она быстро закуталась в него, хотя и понимала, что выглядит глупо. Можно подумать, что он никогда не видел ее обнаженной!
Видел, дотрагивался, вкушал, наслаждался… Ну и ладно!
– Ты слишком тихо ходишь! – обвинила она его.
– Ужасное упущение, – ответил Ройс, довольный собой, и осмотрел шатер. – Здесь уютно.
– Здесь так же удобно, я уверена, как и в твоем.
Он вопросительно поднял бровь, и Кассандра залилась краской. Она не лицемерила. Он делил с ней ложе на протяжении четырех ночей, и если бы они сейчас находились во дворце, он бы снова был с ней. Но сейчас они были на виду, и здесь не было уединения, как в ее покоях.
Однако она ведь не отстранилась от него на корабле, и сказать по правде, сейчас ей тоже не хотелось этого делать.
– Ты попалась, – сказал он и, заметив удивленный взгляд, добавил: – Попалась в капкан пристойности. А это странное местечко.
– Я не пытаюсь ничего утаивать.
– Я понимаю, но ты пытаешься и не выставлять напоказ то, что между нами происходит, не заставлять других думать об этом в тот момент, когда у людей и так полно забот.
– Да, – сказала она, облегченно вздохнув. Он действительно все понимал. – Совершенно верно.
– Кассандра… – он протянул было руку, но опустил, не коснувшись ее, – что бы ни ожидало нас впереди, сейчас единственная моя забота – это твоя безопасность. Ты здесь одна, в этом шатре, вдалеке от остальных. Если хочешь, я могу спать снаружи, но одну тебя я сегодня ночью не оставлю.
Об этом она не подумала, не учла, что он может беспокоиться за нее в этой ситуации. К ней пришло запоздавшее понимание того, что собственное видение ослепило ее. Она знала, что сейчас не время и не место, но он-то об этом даже не догадывался.
И он хотел ее защитить. Он действительно этого хотел.