– А пятнадцать рублей?
– Заначка. На прощальный бал с Пусенькой. Все просто.
– Незабываемо… – восхищенно сказал Козак.
Тихонов сонно глядел в окно, задумчиво отбивая пальцем на замерзшем стекле только ему известный ритм. Потом спросил:
– Послушайте, Козак, вы читать любите?
Козак подозрительно покосился:
– Вообще-то… как любой интеллигентный человек… то есть конечно… если есть время.
– Понятно. А какой жанр вас больше привлекает?
– Это даже трудно сказать, – замялся Козак, но сразу же воспрянул: – Мне близка интеллектуальная фантастика! Особенно английская.
– Вы полагаете, что Брэдбери – англичанин?
– Ха-ха! – сказал нервно Козак. – А что – нет? Впрочем, я всегда предисловие читаю потом, чтобы не создавалось предвзятое мнение.
– Так какое же у вас сложилось непредвзятое мнение?
– Великолепно, великолепно. Правда, я ее не дочитал еще до конца, потому что совсем недавно достал с большим трудом. Вы же знаете, как трудно достать Брэдбери!
– Угу, – кивнул Стас…
В центре Тихонов сошел. Он постоял на остановке, и со стороны могло показаться, что он забыл, куда ему надо идти. Стас достал из кармана какую-то схему из квадратиков, соединенных стрелками. Снежинки падали на листок и слабо искрились под неживым светом уличного фонаря. Стас стряхнул ручку и, прислонив книжку к столбу, стал аккуратно заштриховывать квадратик, где была вписана фамилия Козак. Зачеркнув половину, Стас остановился, подумал. Закрыл книжку, засунул ее глубоко в карман и медленно пошел домой.
Была ночь, была уже среда, пятнадцать минут третьего.