– Держи: зеленый тебе, а черный мне.
– Ах! Спасибо! – Уфина опять присела в поклоне, но уже медленно и жеманно поводя плечами, вся в восторге от блистательного незнакомца. – А почему мне – зеленый?
– Ну хочешь – черный возьми, я его еще не лизал. Просто, у тебя глаза зеленые, и я…
– А у тебя синие. Мне на роду написано влюбиться в синеглазого принца и любить его всю жизнь несчастною любовью!
– Но я не принц… Я просто…
– Все равно спасибо. Между прочим, я тоже с тетушкой на базар пришла. Мои родители в отъезде до самой осени, а тетушка со слугой пришли покупать шерсть.
– Так у тебя слуги есть?
– Представь себе! – Девочка почему-то опять покраснела и добавила полушепотом: – Один. Один слуга. Мы не богаты.
– Вкусно?
– Угу…
Дети замолчали, всецело отдавшись леденцовому пиршеству. Гвоздик под лавкой поставил было ушки, понюхал – что там за пища такая – фыркнул с презрением и опять заснул. Внимания на них никто не обращал, плечи их соприкасались…
– Ах, вот бы они подольше задержались…
– И я так же подумал. А… тебе со мной… ну…
– Что? – Уфина вздернула носик и в упор посмотрела на своего кавалера. Взор ее был строг, ни тени улыбки… Сердце у Лина ухнуло куда-то вниз, но все равно уже слова лежали на языке, и он докончил безнадежно:
– Ну… не скучно?
Девочка смотрела на него с холодным изумлением, даже отстранилась слегка, и бедный Лин мгновенно забыл, что она с удовольствием приняла от него леденец, что именно она первая заговорила с ним, что именно она выразила надежду, что взрослые подольше задержатся в базарной сутолоке, оставив их одних…
– А тебе разве не все равно – скучаю я, или страдаю, или полна веселья?..
– Д-да… Н-нет! Мне не все равно! Мне нравится с тобой разговаривать!
Уфина встала, расправила свои нарядные юбки с узором – васильки по зеленому полю – и вновь поклонилась, держа в левой руке леденец на палочке, а в правой краешек верхней юбки:
– А мне с тобой. Ты мой рыцарь, отважный и прекрасный!
Боги! Ну сколько можно краснеть из-за слов одной единственной девчонки!? Лин очень много бы дал, чтобы на нем в эти минуты была черная рубашка, панцирь, меч за спиной… Пояс, стилеты и вообще… Боги! А ведь он еще и босой!
– А мы за обувью для меня пришли. Хозяйка постоялого двора с племянницей – там где-то… Я хотел себе сапоги из нафьих шкур, да дороги слишком.
Уфина опять всплеснула руками, но на этот раз рассмеялась колокольчиком:
– Ты с ума сошел! Так только в сказках бывает!.. Из нафьих… Обидятся и съедят первой же ночью!
– Подавятся. Зиэль, мой друг, ну, воин, с которым я пришел, как раз такие носит. И…это… и все ему хоть бы хны.