— Вы ее разве не подогрели?
— Нет, — честно призналась Вика, — решили, и так сойдет, она ведь отварная, можно с подсолнечным маслом…
— А-а-а! — завизжала маменька, на ходу изменив характер своего смертельного увечья:
— Я позвоночник сломала!
— Не может быть, — начал успокаивать истеричку Юра. — Земля мягкая, и вы спокойно шевелитесь. Право слово, ерунда! Даже смешно! Давайте просто улыбнемся и снова накроем стол!
Софья Андреевна села, потом прищурилась и заорала с такой силой, что в соседних дворах всполошно залаяли перепуганные собаки.
— Вика-а-а! Я сломала спину, меня парализовало, речь отнялась, а он смеяться хочет! Во-он отсюда! Убирайся!
Юрик вздрогнул. В подобном положении он оказался впервые. Нет, его постоянно донимали кандидатки в тещи, кое-кто из них даже заявлялся к нему домой и пытался драться. В прямом смысле этого слова — руками. Но случались подобные казусы лишь после того, как Юрасик объявлял:
— Простите, свадьбы не будет.
И, в конце концов, тех разъяренных маменек можно было понять: вроде пристроили дочку, и вдруг такой облом. Тут любая за скалку схватится.
Но Вике-то Юрасик не успел насолить, их отношения были в стадии разгорающейся, а не чадящей любви!
— Прочь! — голосила Софья Андреевна. — Меня убило, а он издевается.
Юра в полной растерянности глянул на любимую, и тут Вика, топнув маленькой ножкой, заявила:
— Тот, кто невнимателен к моей маме, не имеет права находиться в Малинкине. Уезжай.
Что оставалось делать Юрику? Он сел за руль и покатил в Москву, переживая доселе неведомые ощущения. Юру никогда не бросали женщины, он привык сам оставлять дам сердца, а тут очутился в неожиданной роли получившего от ворот поворот кавалера. Поэтому сейчас в его душе бушевали обида, недоумение и совершенно детское изумление: как, его, такого замечательного, выставили вон?!
Стараясь не расхохотаться, я предложила своему работодателю:
— Хочешь кофе?
— О чем ты говоришь! — укоризненно воскликнул хозяин агентства. — Жизнь кончена! Какие напитки? Сейчас умру от переживаний…
— На мой взгляд, сходить в могилу лучше, предварительно поев, — усмехнулась я.
Лисица разинул было рот, но сказать ничего не успел, потому что дверь распахнулась и в комнату влетела прехорошенькая девчушка — светленькая, голубоглазая, одетая в некое подобие юбочки, больше открывавшей, чем закрывавшей потрясающе стройные ножки.
— У вас есть презервативы в виде зайчиков? — прочирикало небесное создание. — Или кошечек.
Мне однофигственно, кто там будет. Собачка тоже подойдет!
Алиса, только что сделавшая очередной глоток, поперхнулась, а я хотела привычно ответить: