– Не убивайте меня, я ни в чем не виновен! – выпалил парень. Кожа его теперь была белее грима. – Товарищ! Спутник, водка, перестройка! Горбачев!
– Вот за последнее слово в России точно могут убить, – пробормотал я и полез в карман за сигаретами.
Очень неудачная оказалась фраза. Да и движение не лучше. Глаза у парня закатились, и он рухнул на пол. Бутылка с минералкой упала рядом.
Из чистого упрямства я все-таки обошелся без магии. Выручили похлопывания по щекам и глоток воды. А потом – заботливо предложенная сигарета.
– Тебе хорошо смеяться, – мрачно сказал парень, когда мы с ним расположились в бутафорских пыточных креслах. В сиденье была дыра, в дыре угрожающе таился кол на кривошипно-рычажном механизме. – Тебе смешно…
– Я не смеюсь, – кротко заметил я.
– Смеешься, только про себя. – Парень жадно затянулся. Протянул мне руку: – Жан.
– Антон. А я решил, что ты – шотландец.
Жан с некоторой гордостью тряхнул рыжими кудрями.
– Нет… француз. Я из Нанта.
– Учишься здесь?
– Подрабатываю.
– Слушай, а почему на тебе этот идиотский костюм? – спросил я. – Посетителей ведь нет.
Жан покраснел – быстро, как могут только рыжие и альбиносы.
– Шеф назначил сегодня дежурить, пока аттракцион не открылся. Жду… вдруг снова полиция что-то захочет проверить. Одному тут неуютно. В костюме… спокойней.
– Я чуть в штаны не наложил, – пожаловался я парню. Нет ничего лучше для снятия стресса, чем такой вот низкий стиль. – А ты-то чего испугался?
Жан покосился на меня. Пожал плечами:
– Кто его знает? Парня убили у нас. Вроде как мы в чем-то виноваты… хотя в чем, в чем? А он же русский! Мало ли… все помнят, чем это кончается… Мы тут стали обсуждать, вначале в шутку… Потом как-то серьезнее. Вдруг приедет отец, брат или друг… ну и поубивает всех.
– Вот ты о чем, – сообразил я. – Ну… могу уверить, в России кровная месть не слишком распространена. У шотландцев, между прочим, она тоже существует.
– А я о чем говорю? – непоследовательно согласился Жан. – Варварство какое-то. Дикарство! Двадцать первый век, цивилизованный мир…
– И перерезанное горло, – поддакнул я. – Что все-таки случилось с Виктором?
Парень покосился на меня. Затянулся сигаретой, покачал головой:
– Мне кажется, ты врешь. Ты не друг Виктора. Ты из русского КГБ. Тебя послали расследовать убийство. Так?
Он что, действительно пересмотрел боевиков? Мне стало смешно.
– Ты же понимаешь, Жан, – вполголоса сказал я, – что ответить на твой вопрос я не вправе.
Француз очень серьезно закивал. Потом тщательно загасил сигарету о пол.
– Пошли, русский. Я тебе покажу то место. Только больше не кури, здесь все из тряпок и картона, полыхнет как порох – ух!