ДИЛЕТАНТ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ
Мы ждали автобуса долго. А когда он подкатил наконец и приглашающе зашипел дверьми, оказалось, что Арунас не может встать со скамьи.
Он сидел, привалившись к спинке из поломанных реек. На лбу его были капельки, а лицо сделалось острым и почти белым.
– Что с тобой? – Ивка оттолкнул сумку и вскочил.
Арунас сказал обыкновенным голосом, но не открывая глаз:
– Это сейчас пройдет. У меня так бывает иногда – будто мешком по голове. А минут через пять отпускает… Вы езжайте, а я посижу.
Я начал беспорядочно думать: что тут можно сделать? А Ивка сказал самое простое:
– Мы посидим с тобой, а потом проводим до дома.
– Не надо. Я сам…
– Мы проводим, – сказал Ивка.
Кроме нас, пассажиров на остановке не было. Пожилой водитель добродушно спросил из кабины:
– Эй, молодежь, вы едете? Следующая машина будет через час, не раньше.
Ивка разъяснил ясно и отчетливо – так, как он умел:
– Видите, у мальчика закружилась голова. Подождите немного, пожалуйста.
– У мальчика голова, а у меня график… Посадите его к окошку. Голову обдует, и все пройдет…
Арунас рывком встал. Качнулся, но сказал решительно:
– Да, поехали.
Мы устроились на переднем сиденье. Арунас высунул голову наружу. Автобус покатил… Минуты через две Арунас откинулся на спинку.
– Плохо, да? – испуганно сказал я.
– Нет, ничего уже. Я ведь говорил – пройдет… – И правда, прежней бледности не было. Водитель беспокойно поглядывал на нас в переднее зеркало, но скоро на остановках набралось немало пассажиров, загородили кабину. Арунас держался. Даже улыбался иногда: не тревожьтесь, мол.
Мы сошли на Пушкинской.
– Ладно, я пойду, – сказал Арунас. – Тут недалеко.
– А как голова-то? – проявил я напоследок беспокойство. – Нормально? – Мне хотелось поскорее домой.
– Все в порядке.
Я поверил. Ивка оказался внимательнее.
– Нет, не все в порядке… Мы же обещали проводить тебя до дома.
Арунас не спорил. Может, просто не хотел расставаться.
И мы пошли шеренгой – Арунас посередине.
Жил он в двух кварталах от остановки на улице Крылова. Мы прошли в арку обшарпанного трехэтажного дома, оказались в обширном дворе – заросшем сорняками и захламленном. В глубине двора стоял одноэтажный кирпичный дом – длинный, с несколькими крылечками.
Мы остановились у крайнего крыльца. На обитой ободранным дерматином двери висел жестяной почтовый ящик. Голубой с белой надписью: «Г. М. Тутарский».