– Неужели? – с презрением спросила она – А может быть и не начнется?
– Вы сумасшедшая, если думаете, что Вульф и Перрит сговорились. Вы не знаете Вульфа.
– Зато я знаю Дейзи Перрита.
Машина свернула на Семьдесят восьмую улицу.
– Но Вульфа вы не знаете, – продолжал настаивать я. – При первой возможности я расскажу вам про него. Он так непроницаем не только из-за своего жира. Перрит только дважды в жизни встречал равного ему противника: первый раз – вас, а потом Вульфа.
Вайолет остановила машину у тротуара справа, рядом с навесом. Я открыл для нее дверцу, но она уже вылезла благодаря своей подвижности и, обойдя машину, подошла ко мне. Она положила руку на мой рукав. – Оставим машину здесь. Потом я спущусь и отвезу вас домой.
Второй раз за вечер мне приходилось выпутываться из неудобного положения, но на этот раз рядом не было Мортона, чтобы помочь мне. Я старался осторожно освободить руку и начал подбирать слова для отказа, но они так и не были сказаны. Больше того: дело обернулось так, что я мог вообще не сказать больше в жизни ни одного слова.
На улицу со стороны Пятой авеню въехала на второй скорости машина. Около автомобили Вайолет она замедлила ход и почти остановилась (я стоял спиной и определил это только по звуку).
Вайолет все еще сжимала мою руку. Когда она увидела машину, ее лицо застыло, и она прижалась ко мне.
Я резко повернулся, и тут раздались выстрелы. Высунувшийся из окна машины парень стрелял всего с двадцати футов.
Мне кажется, Вайолет была ранена первой же пулей. Она стала оседать на землю, и я опустился вместе с ней не только потому, что она по-прежнему держалась за мою руку, но и потому, что стоять столбом в данной ситуации было неумно.
Потом включились привычные рефлексы, и, встав на колени позади автомобиля Вайолет, я стал стрелять в машину, удалявшуюся в сторону Мэдисон-авеню. Я нажимал на курок до тех пор, пока не кончилась обойма. Машина скрылась вдали. Тогда я повернулся к Вайолет. Она пыталась встать, но это ей не удавалось, и она рухнула на землю. Я опустился около нее на колени и увидел, что одна пуля пробила ей щеку, но, очевидно, были и другие ранения.
Я сказал ей:
– Не двигайся, детка. Спокойно.
Задыхаясь и хрипло втягивая воздух, она пыталась сказать мне что-то.
– Это… это стыд, – наконец заговорила она. – Стыд.
Потом она замолчала и откинулась назад. Я встал и огляделся. Открылись окна, послышались голоса, и кто-то уже бежал в мою сторону с Пятой авеню.
Дверь многоквартирного дома открылась, и оттуда вышел швейцар. Увидев, что ко мне направляется полицейский, я встал, крикнул: «Врача!» – и нырнул в подъезд дома. Вестибюль был пуст, там стоял лифт с открытой дверью. Я нашел телефонный коммутатор, надел наушники и набрал номер телефона Вульфа.