– Мне тоже.
Он мог удержать ее, оставить у себя. Но есть ли в том смысл? Олеся слишком красива для того, чтобы связать свою жизнь со служивым человеком со скромным жильем и невысокой зарплатой. Был у него печальный опыт, знал он, чего хотят от жизни прелестные вертихвостки. Если замуж, то за богатого, чтобы подороже продать свою красоту… Может, Олеся и не такая, но он боялся обжечься…
Андрей подал ей пальто, помог одеться. И застыл как истукан.
– Может, до вокзала проводишь? – с мягким укором спросила гостья.
– А-а, да! – встрепенулся он.
Он мог надеть шапку, но из солидарности с Олесей оставил ее дома.
Они вышли на лестничную площадку, Андрей нажал на кнопку вызова лифта.
– Ой, у меня, кажется, сыро в сапогах… – жалостливо улыбнулась она. – Пока в тепле была, не замечала… Ладно, ерунда…
– Сейчас ерунда. А завтра – воспаление легких. Пошли обратно…
Дома он заставил Олесю снять сапоги и колготки, набрал в эмалированный таз горячей воды, сыпанул туда горчицы. Вдобавок ко всему закутал ее в плед. Сапоги поставил сушиться на батарею.
– Спасибо тебе, – благодарно улыбнулась девушка. И, опечаленно вздохнув, добавила: – Сергей бы меня в койку потянул обогревать. А это мне сейчас не нужно. Твоя забота больше согревает… Я, кажется, что-то про койку сказала? – спохватившись, сконфуженно спросила она. – Я бы еще не согласилась… Сволочь он. Какая сволочь!.. Я из Москвы, на электричке, как дура, а он здесь и не живет… Обманул…
– Может, ты просто адресом ошиблась? Квартира другая или дом. Может, не восемнадцать дом, а восемьдесят…
– Нет, ошибка у него в голове, – горько усмехнулась Олеся. – Когда его мобильник перестал отвечать, я еще могла на что-то надеяться. Приехала сюда, по адресу, который он мне дал. А тут полный облом… А ведь я из-за него с одним человеком рассталась. Квартира у него на Бульварном кольце, «Мерседес», свой бизнес… Ну, не молодой, ну, толстый и плешивый. Зато не женатый… Это я о чем? – снова спохватилась она.
– О своей личной жизни.
– Ну да… Что было, то было… Да, в Москву я не просто так приехала, устроиться хотела, почти повезло… А тут Сергей. Любовь-морковь… Любились, пока Паша не застукал… Паша прогнал, Сергея нет. И куда мне теперь? Не домой же возвращаться?..
– А что, дома плохо?
– Скажем так, не фонтан… Ты только не подумай ничего, как-нибудь выкручусь…
Ее улыбку даже с натяжкой нельзя было назвать милой. Злости в ней не было, но думала она о чем-то жестком и меркантильном. Понять ее было нетрудно. Ни жилья, ни гражданства, и Москва слезам не верит…