— Да, — сказал Вирджиниус очень спокойно и трезво, — полагаю, что я очень обязан…
— Да, — сказал Стивенс, — на вас лежит большое обязательство. Вы очень обязаны Гренби. — Вирджиниус посмотрел на него. — Вы должны ему за те налоги, которые он платил ежегодно в течение пятнадцати лет.
— А-а, — сказал Вирджиниус. — А я думал это отец… Да, Гренби каждый ноябрь брал у меня деньги в долг, не так чтоб очень много, и суммы были разные. Говорил, что ему надо закупить скот. Иногда он отдавал по частям. Но он мне еще должен… нет, пожалуй, теперь я ему задолжал. — Вирджиниус говорил очень серьезно, деловито. — Когда человек начинает делать дурное, важно не то, что он делает, важны последствия.
— Но наказывать-то его будут за то, что что он делает, и наказывать будут посторонние. Ведь тем людям, которым будет плохо от последствий его дурных дел, этим людям его наказывать не придется. Словом, для нас, для всех остальных хорошо, что он за свои дела нападает в руки к нам, а не к тем, другим. Вот сейчас он в руках у меня, а не у вас, Вирдж, хоть вы ему и родственник. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — сказал Вирджиниус. — Да я бы все равно его не стал… — Вдруг он посмотрел прямо в лицо Стивенсу. — Слушайте, Гэвин, — начал он.
— Что такое? — спросил Стивенс.
Вирджиниус пристально посмотрел ему в глаза.
— Вы там очень умно рассуждали насчет химии и так далее в связи с этим дымом. Пожалуй, я кое-чему поверил, а кое-чему нет. И пожалуй, если я вам скажу, чему я поверил, а чему — нет, вы будете надо мной смеяться. — Лицо у него было вполне серьезное. И у Стивенса на лице была такая же серьезность. И все же в его взгляде что-то мелькнуло, что-то острое, внимательное, но без всякой насмешки. — Случилось-то это неделю назад, — продолжал Вирджиниус. — Если вы тогда открывали шкатулку, смотрели, есть там дым или нет, он бы непременно улетучился. А если бы в шкатулке не оказалось дыма, Гренби себя не выдал бы. И все это случилось неделю назад. Откуда же вы знали, что в шкатулке еще останется дым?
— А я и не знал, — сказал Стивенс. Он ответил быстро, весело, даже радостно, чуть ли не с улыбкой. — Ничего я не знал. Я напустил туда дыму перед самым заседанием. Как раз перед тем, как вы все вошли в комнату, я напустил полную шкатулку дыму из трубки и захлопнул крышку. Но я ничего не знал. И боялся я, наверно, еще больше, чем Гренби Додж. Но все сошло хорошо. Дым продержался в шкатулке чуть ли не целый час.