Тогда только Сережа понял, почему звяк был таким коротким и неуверенным.
Еще на прежней квартире он прикормил соседского кота. Тот пользовался уважением всей лестничной клетки и охотно заходил в гости, когда предлагали доесть жареную рыбку или котлету. Как-то ночью Сережу и Майку встревожил странный шум. Выглянув в прихожую, они увидели, что дергается дверная ручка. Сережа выглянул в глазок, никого не увидел и понял, что ночной гость прибыл на четвереньках. Решительно намерившись спустить незнакомого пьянчужку с лестницы, он рывком отворил дверь. На пороге стоял соседский кот, повесив голову и всем видом изображая смущение. Кот без слов говорил:
– Я понимаю, что явился в неприличное для джентльмена время, но мне решительно негде ночевать, господа…
Естественно, его впустили и благоустроили в кресле, но совестливый кот стянул на пол газету со столика и улегся на ней.
Вот кого вспомнил Сережа, глядя на горестного посетителя. Судя по всему, Маркиз-Убоище все еще не был принят законной супругой, а то место, где он перекантовался последние ночи, оказалось для него недоступно.
– Добрый вечер, это я, – печально сказал артист. – Больше некуда было…
Сережа незаметно принюхался.
Похоже, этот человек никогда не бывал абсолютно трезв.
Но, трезвый или пьяный, он сейчас Сереже тут не был нужен. Атлет, ожидая известий от бывшего одноклассника, совершенно упустил из виду, что и Маркиз-Убоище тоже мог бы кое-что порассказать про грабителей.
– Куда же тебя девать? – Сережа вздохнул – и тут его осенило. Он отцепил от своей связки ключ от Майкиной квартиры и протянул Маркизу-Убоищу.
– Это что? – осведомился тот.
– Это квартира моей бывшей жены. Там есть телефон. По крайней мере, будешь отвечать на звонки. Вдруг Данка объявится, или какие-нибудь сюрпризы…
– Она далеко?
– Не так чтоб очень. За полчаса доберешься.
– А я на тебя рассчитывал… – намекнул Маркиз-Убоище.
– В плане сыра или в плане колбасы? – холодно спросил Сережа. – Там что-нибудь валяется в холодильнике.
Телефон звякнул.
– Сашка? – крикнул Сережа в трубку, одновременно отмахиваясь рукой от Маркиза-Убоища. Такое движение во все времена и у всех племен означало примерно одно – закрой-ка дверь с той стороны. Но филармонический артист вдруг принялся выделывать руками выразительные пассы. Он сперва поднял кисти до уровня шеи и потряс ими с видом полнейшего отчаяния, а потом взял в правую руку воображаемое стило и принялся им скрести по ладони левой руки, ссутулившись зачем-то на манер канцелярской крысы.
– Серега? Ну, послал ты меня в разведку! – прекрасный бархатный голос выразил одновременно упрек и восхищение. – Слушай, разговор совершенно не телефонный. Но я с Божьей помощью кое-что узнал!