В номере стоял ее запах. Я открыл окна и двери, сдернул с кровати простыню, ушел в ванную и долго стоял под душем. Когда вернулся, воздух стал чище и прохладнее. Простыню я перевернул, лег в кровать. Подушка провоняла ее лаком для волос. Я швырнул подушку на пол.
Удовлетворенности не чувствовалось. «Никаких женщин, кроме проституток, если приспичит».
На проститутку она не тянула, мне не так и приспичило, короче, крыть было нечем. Покинув остров, я нарушил все свои десять заповедей.
Остаток моей последней ночи на острове прошел в бездействии, после того как Даттнер сказал-таки правду и избавил меня от необходимости утопить его. Я принес его к костру, завернул в одеяло, влил в рот виски. Монотонным голосом он с полчаса выкладывал подробности. Я слушал, не прерывая, а когда он замолчал и бутылка практически опустела, уложил в хибаре, укрыв всеми имеющимися у меня одеялами. Сам же вытянулся на берегу, в полной уверенности, что не усну. Но организм лучше знал, что мне нужно, и через десять минут я уже крепко спал. Проснулся, если судить по пройденной луной дуге, через два часа. Весь в поту, дрожа от холода. От меня пахло. Обычно ночью я держусь подальше от воды, но тут пришлось зайти по колено и помыться. Потом я насухо вытерся полотенцем, сел на песок и глубоко задумался.
Операция предлагалась неплохая. Разумеется, в любой момент все могло рухнуть, но в этом она ничем не отличалась от любой другой. Вопрос ставился иначе: хотел я участвовать в ней или нет.
Наверное, я нашел бы применение деньгам, но мог обойтись и без них.
Тогда я спросил себя, а не требует ли моя жизнь на острове периодической смены ритма? Каждый шестой день я садился в лодку и плыл к Клинту не только потому, что кончалась дюжина яиц. Я не мог обойтись без человеческого общения. Так, может, я нуждался и в активных действиях, призванных дать выход накопленной энергии? Или это всего лишь очередное искушение, поддавшись которому я только усложню себе жизнь, и моя задача – устоять?
Я взял палку, начал водить концом по песку. И сам не сразу понял, что рисую карту окрестностей Спрейхорна. Разровнял песок.
Армия собиралась везти оружие на четырех грузовиках. Далее оно оставалось на хранении в Тампе, чтобы после принятия высшим руководством страны соответствующего решения оружие сразу попало к нашим союзникам-партизанам или, если решение уже принято, поступило в Тампе в их полное распоряжение. В любом случае груз покидал базу в Южной Дакоте где-то между третьим и двенадцатым февраля.
Больше мы ничего не знали. Грузовики могли ехать колонной, а могли и по одному. Они могли быть как одинаковыми, так и разными. Мы понимали, что рядом с водителем в кабине будет сидеть охранник, но вот поедет ли кто в кузове, оставалось загадкой. Будет ли воздушное прикрытие, будут ли бронетранспортеры сопровождения, будет ли... На все это вопросы ответов мы дать не могли.