Первым нарушил молчание Бобровский. Ведь он единственный из них был представителем государственной спецслужбы, и именно ему, лейтенанту ФСБ, пришлось бы отвечать перед начальством как за провал операции, так и за превышение власти и служебных полномочий. Он тоже не жалел эту тигрицу, более чем уверенный в ее виновности, но предпочитал более гуманные способы допросов (например, с помощью психотропных веществ – излюбленного способа КГБ на протяжении последних двадцати лет). И теперь именно он попытался отговорить Банду от задуманного:
– А почему ты не хочешь нашей гостье и всем нам рассказать, чем закончила "красная бригада"? Дело в том, – пояснил он удивленно взглянувшему на него Самойленко, – что я тоже интересовался деятельностью этой "красной бригады". И знаю, что конец у рассказанной Бандой истории вовсе не такой уж радужный...
– Да! – подхватил Банда. – Ее расформировали в конце концов. Уж слишком она много нажила недругов – на всех этажах и ЦРУ, и Пентагона. А главное – однажды они перестарались и начальнику службы безопасности одной из баз, который все никак не хотел рассказывать о ловушках им самим созданной охранной системы, в запале сломали почти все ребра...
– Тебя это не наталкивает ни на какие мысли? – мрачно перебил Бобровский.
– По-моему, молодой человек, – подхватила, оживившись, и Рябкина, – вы мыслите совершенно правильно. Хоть один трезвый взгляд на всю эту комедию...
– Сережа, – Банда не удостоил Нелли Кимовну даже взглядом, – разница между мной и тобой такая же, как между мной и "красной бригадой". Я – в данной ситуации одинокий волк. С твоей стороны мне нужна только помощь, но отчитываться перед своими боссами ты будешь один, ясно? Мы работаем вместе до тех пор, пока это выгодно нам обоим, не более. И я в отличие от тебя могу действовать такими методами, которые ты сам себе позволить не можешь. И никто меня за это не "расформирует" и не отстранит от дела. Согласись, что я абсолютно прав.
– К сожалению, да, – вынужден был согласиться Бобровский, грустно кивая головой.
– Эй, ребята, я что-то совсем запутался. Короче; мне надо ехать в типографию... – журналист снова нетерпеливо посмотрел на часы, и Банда тут же его поддержал:
– Правильно, Коля, поезжай. Тебе два часа хватит?
– Да. Конечно.
– Ну вот. А часа через два возвращайся – и услышишь все самое интересное, я тебе обещаю.
Самойленко посидел еще несколько минут, раздумывая, затем поднялся и направился к выходу:
– Короче, решайте сами. А у меня правда неотложное дело. Я скоро.
– А теперь, Нелли Кимовна, – Банда подошел к женщине и твердо положил руку ей на плечо, как только Самойленко вышел за калитку, – приступим. Сядьте, будьте добры, на пол, спиной к колонке, и отведите руки назад...