А когда объявился Самойленко, задержавшийся почти на два часа в своей типографии, и Банда пошел переворачивать уже третью кассету, Нелли Кимовна выдохнула:
– Я все скажу. Все. Делайте со мной, что хотите. Только выключи. Банда, я тебя умоляю...
Рябкина сидела в углу дивана совершенно разбитая. В голове гудело, ныла спина, болели затекшие руки и ноги, и у нее теперь не было никаких сил к сопротивлению, к продолжению этой бесполезной игры.
Она сдалась.
Ребятам было даже неловко на нее смотреть – еще несколько часов назад это была симпатичная и молодая женщина, а сейчас... Казалось, каждая морщинка за это время стала глубже, резкими складками исказив ее лицо. Волосы были взлохмачены, будто и не укладывались с утра с помощью "Тафт-стайлинга". Запекшиеся губы, покрасневшие белки глаз, вся ее безвольная поза являли собой тягостную картину.
Коля Самойленко сварил специально для нее кофе, а Банда даже поднес ей пятьдесят граммов коньячку, который она залпом выпила, даже не почувствовав вкуса.
Наконец она немного ожила, и ребята, рассевшись вокруг нее, приготовились получить сведения, за которыми они так долго охотились. Коля Самойленко вытащил из сумки слабенький редакционный диктофон, и у него буквально отвисла челюсть, когда он увидел, на что собирался записывать рассказ Рябкиной Бобровский.
– Сережа, покажи-ка, – потянулся он к невиданному диктофону, искренне восхищенный даже внешней его красотой. – И как он пишет?
– Как положено – на расстоянии до ста метров вот этим микрофончиком он может уловить даже шепот.
– Елки-палки! А мой надо под самый нос совать, чтобы что-то потом разобрать...
– Ну, так твой сколько, баксов пятьдесят-шестьдесят стоит?
– Наверное. Мне его в редакции выдали.
– А этот, – Бобровский ласково погладил миниатюрную черную коробочку размером с пачку сигарет, – долларов шестьсот, не меньше.
– Ох, мне бы такой!
– Тебе? Да ты интервью и на своем возьмешь. Эта штука для дел куда более серьезных...
– Да нет, ты не понимаешь, – загорячился Самойленко. – Это же можно было такие записи делать, такие сенсации ловить!..
– Мужики, хорош про диктофоны, – прервал их Банда. – У нас есть более важный разговор.
Он сидел очень серьезный и настороженный.
Да, Рябкина согласилась дать показания, но что-то подсказывало Банде – этим дело не кончится.
Слишком четкая организация, слишком много людей было вовлечено в этот бизнес и слишком серьезным и опасным делом они занимались, чтобы можно было рассчитывать на быстрый и полный успех...