– Мужчины, конечно, разбираются. Но не все и не во всем. Ты лучше у кого другого спроси. И давай выпьем, а то налили... Положи мне еще салата.
– Погоди. Тебе не нравится? – она, взяв в руки свою налитую грудь, поднесла ее к самым губам Банды. – Посмотри, разве тебе не хочется ее поцеловать?
Банда уставился на сосок. Он был у нее большой, темно-коричневый, плоский, будто приплюснутый к груди. Такого добра Банда немало повидал на своем веку, и остаться безразличным ему не составило труда.
"Переигрывает, – отметил он про себя. – Не понимает, что женщина гораздо привлекательнее не открытая, не просящая взять ее, а таинственная, загадочная... А соски мне такие совсем не нравятся. И с такими цыцками она меня соблазнить пытается? Тьфу, смотреть противно".
– Ну, не надо, – он мягко оттолкнул от себя ее грудь, которую Наташка настойчиво пыталась засунуть ему в рот. – Перестань баловаться.
– Ну, посмотри, какие они гладкие, красивые, большие. Возьми в руку, потрогай, сожми, ну же, – она схватила его ладонь и с силой потянула к груди, пытаясь положить руку Банды на свое девичье "богатство". Он еле вырвался из ее цепких пальцев.
– Давай лучше выпьем, налито же.
– Не пропадет. Успеем еще.
– Так выдыхается... И вообще, я бы поел сначала. На голодный желудок...
– На голодный желудок – оно еще и лучше получается. Больше страсти, – перебила она его. – Или ты боишься меня? Ты же сам мне говорил, что иногда так хочется теплоты, ласки...
– И поесть... и-ик!.. тоже хочется, – Банда икнул совсем натурально, и Наташка брезгливо отдернулась, но тут же постаралась перебороть себя и снова взялась за свое:
– А посмотри, какой у меня животик, какие бедра... Погладь, не бойся, я разрешаю. Посмотри, как здесь тепло...
Она схватила Сашкину руку, потянув ее к своему пушистому холмику и ерзая по его коленям своей шикарной задницей. Банде ничего не оставалось, как погладить ее кудрявый пучок. Чувствуя, что мужчина в нем помимо его воли начинает постепенно просыпаться, парень нашел отличный выход.
Он решил свести все к шутке и звонко шлепнул ее по голому бедру.
– Ух ты, трясется!
Наташку снова передернуло от отвращения, но игра должна была быть продолжена, и, подавив неприязнь, она постаралась привлечь его внимание к самому заветному местечку, призывно раздвигая ноги.
– А посмотри сюда. Нравится? Тебе ничего не хочется? Посмотри, посмотри. Даже потрогать разрешаю. Ну давай, не бойся, я же тебя не укушу.
– Я не боюсь. Просто, знаешь, мы ведь это, как его, ужинаем. И это самое дело оно не гигиги... не гиги-е-нич-но, во! Понимаешь?