– Ладно, – уже более спокойно сказала девушка. – Бери и катись, чтоб я тебя не видела.
– Ты не обижайся. Если б ты мне сразу объяснила, что надо, так я бы сказал... Вот те крест!.. Я же это, под Чернобылем работал. Сечешь?
Он стоял в дверях, привалившись к косяку и пьяно и виновато улыбался, часто моргая голубыми глазами. Взглянув на него, Наташка почему-то совсем смягчилась. То ли понравился он ей чем-то, то ли пожалела – она и сама не знала. Просто вдруг ей самой стало очень не по себе, и, чтобы как-то сгладить неловкость, она неожиданно для самой себя произнесла:
– Ты тоже не думай... Больно ты мне нужен. Просто посмотреть хотела, правду ли про тебя говорят, что ты алкаш последний да еще и инвалид чернобыльский к тому же.
– Ну чего? Убедилась?
– Ой, да иди ты с Богом!
– Короче, Наташ, прости. Если чего не так... Не виноватый я, в натуре тебе говорю... Не обижайся, хорошо? – и, повернувшись, он нетвердо ступил за порог ее квартиры и побрел по лестнице вниз, нежно прижимая к животу недопитую бутылку злосчастного бренди.
Наташка еще несколько секунд смотрела ему вслед, а затем со вздохом закрыла двери.
А Банда даже песню какую-то затянул, как бы продолжая изображать пьяного, а на самом деле от удовольствия: теперь он получил подтверждение тому, что весь этот вечер был элементарной проверкой, устроенной для него руководством больницы, и ко всему прочему Банда знал, что проверку эту он прошел отлично...
* * *
– Виталий Викторович, у меня новости, – Котляров вошел в кабинет Мазурина без стука, более чем уверенный, что в эти дни генерал ждет докладов только от группы Банды.
– От Банды?
– Так точно.
– Ну и?
– Во-первых, Бондаровичу удалось внедриться и завоевать доверие. Вчера он прошел проверку на подлинность "легенды". Проколов нет.
– Хорошо. Просто замечательно! – Мазурин от волнения встал и подошел к окну. – Это было во-первых. Что у вас во-вторых, Степан Петрович?
– Установлен контакт с Ольгой Сергиенко, беременной, находящейся на сохранении в больнице. Контакт осуществлен через посредничество Дины Саркисян, коллеги Николая Самойленко.
Банда взял этот объект под особый контроль. Ей двадцать пять лет, замужем, учительница начальных классов. Муж – тоже учитель. Ольга на сохранении – с самого начала декретного отпуска по рекомендации районного лечащего врача. По ее словам, никаких предпосылок или причин для столь пристального внимания со стороны врачей к протеканию ее беременности не видит. Группа Бондаровича считает, что этот факт заслуживает внимания.
– Что-нибудь еще?
– Пока нет, Виталий Викторович.