– По-разному, – уклончиво ответил Сергей. Глаза его выдали.
– Надо же, только на ноги встал, – понимающе прищурился полковник. – Ходок. Кто хоть такая? Колись.
– Женщина, – улыбнулся Рублевский. – Не волнуйтесь, Алексей Ильич. Ситуация под контролем.
– Ну, гляди, – вздохнул Седой. – Не зеленый пацан. – Взял стакан, махнул оставшуюся водку. Доел бутерброд с килькой. Выдержав долгую паузу, сказал: – За удачную операцию, во время которой ты чуть не отдал Богу душу, тебе полагается разовый магарыч из спецфонда поощрений. Пять тысяч рублей. Плюс – за майорскую звездочку, по штатному расписанию, прибавка. Аж в пятьсот тридцать целковых за месяц. Сможешь теперь лишний раз бак своей железной лошадки заправить.
– Даже на бак не хватит, – холодно откомментировал Сергей, уже догадываясь, о чем сейчас пойдет речь. – Наше государство, как всегда, отличается неслыханной щедростью по отношению к бойцам невидимого фронта. Только за счет премий и выживаем.
– Вот и я о том же, – согласился Седой. – Как у тебя с деньгами, Сережа?
– Как всегда, – ответил Рублевский. – Есть новое неприличное предложение?
– Есть, – подтвердил Гайтанов. – Работа срочная. Но могу обрадовать – далеко ехать и сутками сидеть в засаде не придется. На все про все уйдет полчаса, от силы. Объект здесь, в Питере.
Алексей Ильич демонстративно вскинул левую руку и взглянул на добротный швейцарский хронометр «Омега» в золотом корпусе. Сдвинул брови к переносице. Сообщил самое главное:
– Выход на исходную аккурат через четыре часа. Подход, инструмент и отход я обеспечу.
– Это что-то новенькое, – произнес Рублевский. – Прямо экспромт какой-то. Авантюра.
– Так ведь время сейчас бешеное, Сережа, – пожал плечами Седой. – Кто успел тот и съел. Время – деньги. Куй железо, не отходя от кассы. Ну и так далее, сам знаешь, кино смотрел. Кстати, по поводу кассы. Двадцать пять тысяч за призовой выстрел. По-моему, неплохо. Как считаешь?
– Долларов?
– Нет, Сережа, – куратор покачал головой, повертел в руке пустой стакан, понюхал. – Зеленые бумажки нынче не в почете. Двадцать пять тысяч разноцветных европейских рублей. Самая твердая валюта в мире.
– Солидно, – помолчав, сказал Рублевский. – Детали будут? Или работать придется вслепую, как прошлой зимой в Ижевске?
– Ну, если интересно. Можно и детали, – ухмыльнулся полковник. – Ты такую фамилию – Агранович слышал? Эдуард Маркович Агранович, – назвал имя жертвы Седой и замолчал, давая Сергею время переварить информацию.
Рублевский некоторое время сидел неподвижно. Затем, словно очнувшись, залпом выпил коньяк, потом отхлебнул остывший кофе, поднялся. Направился к стойке. Купил полковнику сто грамм водки и бутерброд с красной икрой. Вернулся за столик, поставил стакан с тарелкой перед Гайтановым. Достал сигареты. Щелкнул зажигалкой. Несколько раз медленно затянулся и только затем уточнил, хотя – видит Бог – этого можно было и не делать: