Второй охранник, на которого возлагалась ответственность за контроль над задним выходом из дома, ведущим в яблоневый сад, тоже лежал на полу. Этому, как видно, просто свернули шею. Голова трупа была неестественно повернута вправо, а из открытого рта высовывался посиневший и опухший язык.
Не повезло парням на этом дежурстве.
Да хрен с ними, с парнями! Работа у них такая. Больше всех не повезло сейчас самому генералу, которого эти остолопы должны были по долгу службы беречь как зеницу ока. Проморгали разбойников, вот и поплатились своими никчемными жизнями. Сами виноваты. А за что он, заслуженный генерал, с головы которого по определению и волос не может упасть, должен подвергаться сейчас смертельной опасности? Ведь эта сволочь, Таганцев, действительно прав, терять ему нечего. Такой человек… такой зверь в человеческом обличье - страшнее самого дьявола.
Генерал буквально прилип взглядом к черному срезу ствола, который Лопатин направил на него, не поднимаясь с места. Лоб покрыла испарина, губы задрожали, вспотевшие моментально пальцы принялись бесконтрольно жамкать отутюженные полы дорогого английского пиджака.
- Ну что, генерал, прощай, - буднично произнес Таганцев, ничего больше не объясняя и не прибегая ни к каким просьбам или условиям. - Кнут! - Он лишь на мгновение повернулся к Лопатину. - Убей эту гниду.
Лопатин демонстративно передернул затворную раму пистолета, картинно вздохнул и прицелился, как бы раздумывая: влепить генералу пулю в левый глаз или продырявить лобную кость между бровей, как в кино показывают.
- Стойте! - выкрикнул генерал. - Вы с ума сошли! Так же нельзя!
Таганка сделал рукой знак, и Лопатин временно опустил ствол.
- Нельзя, говоришь? А как можно? У тебя есть предложения?
- Ну, мы же люди! Мы в двадцать первом веке живем с вами! У нас - правовое государство! - Глаза генерала судорожно забегали, дыхание стало частым и прерывистым. - Нормальные люди должны уметь договариваться между собой! Вы ведь, Андрей Аркадьевич, - он с надеждой заглянул в глаза Таганки, - не хотите уподобляться банальному и примитивному убийце!
- Да что ты говоришь?! - Таганка искренне удивился такой постановке вопроса. - И кто же я, по-твоему, если не банальный убийца? Папа римский Иоанн Павел Второй? Ты хоть думай, генерал, что говоришь. Я - бандит. Убийца. Отпетый уголовник и ничтожество в твоих глазах.
- Нет-нет-нет! - отчаянно замахал генерал руками. - Вы не такой, Андрей Аркадьевич! Вы - лучше! Вы значительно лучше! Вы… Вы… - Он от напряжения наморщил лоб, подбирая нужные определения, чтобы положительно охарактеризовать незаурядную натуру Таганцева и его выдающиеся человеческие качества. - Вы - благородный человек! - выпалил наконец, окончательно разочаровав Андрея.