- Почему так называемых?! - оскорбленно, с вызовом спросил Бармин. - Что ты этим хочешь сказать?!
- Потому что внешний этот долг в некоторой степени возник благодаря тем контрактам - по несуществующим проектам - с дружественными зарубежными странами, которые вы лично подписывали на самом высоком уровне еще в восьмидесятые годы.
Бармин посмотрел на генерала и вдруг понял, что перед ним стоит его собственный - персональный! - палач.
- Значит, бумаги у тебя? - сделал предположение Бармин. Уж больно нагло вел себя этот золотопогонный служака. - Ты взял бумаги у Таганцева, подарив ему жизнь и свободу?
- Я сделал так, как посчитал в тот момент нужным, - неопределенно ответил генерал.
- Продался, - зло прошипел Иван Афанасьевич. - Бандиту, Таганцеву продался.
- Пока еще нет, - спокойно ответил Ольшевский. - Хожу вот и думаю: кто больше заплатит - Таганцев или вы, Иван Афанасьевич?
Натура от природы взрывная, Бармин тут же решил вспылить. Но вовремя передумал.
- Логично, - проговорил он в ответ на наглую реплику зарвавшегося генерала. - Логично, особенно если учесть пикантность ситуации. Назови сумму. Но с одним условием: бумаги должны быть в моих руках сегодня же.
- Мне нужно подумать, - произнес Ольшевский и тем самым совершил ошибку. - Это непростой вопрос.
- Сколько понадобится времени, чтобы обмозговать все? - закинул Бармин «удочку».
И Ольшевский, что называется, клюнул:
- Дня три… или, лучше, пять.
Бармину не нужно было напрягать мозги, чтобы сообразить: документов у Ольшевского нет, они по-прежнему находятся у Таганцева.
Впрочем, не подав виду, он продолжил разговор на заданную тему.
- Хорошо, Борислав, - будто бы примирительно заговорил Бармин. - Пять дней я подожду. Но ты должен понимать, в какое опасное предприятие ввязался. Держи рот на замке и ходи по городу с оглядкой.
- Я - генерал госбезопасности, - на всякий случай уточнил собеседник.
- Ну да, - вполне искренне согласился Бармин. - Конечно, конечно. Не мне предупреждать тебя об осторожности. И все же, может, сумму назовешь?
- Назову, - ответил Ольшевский. - Но - через пять дней.
И тут Иван Афанасьевич, человек рисковый и решительный, пошел ва-банк.
- Бумаги-то у тебя? - спросил в очередной раз. - Или ты просто блефуешь?
Ольшевского передернуло, но он нашел силы взять себя в руки.
- Вот через пять дней и узнаешь. Всему свой срок, - ответил и молча вышел из кабинета.
А вечером того же дня Иван Афанасьевич Бармин мирно ужинал в кругу семьи и по обыкновению смотрел телевизор. Рядом была жена, две взрослые дочери со своими мужьями, трое внуков. В общем, все как всегда. И ничто внешне не выдавало волнения, тревожившего его темную душу.