Отсмеявшись, он аккуратно поставил утюг на стол носиком вверх и, утерев слезу, снисходительно бросил:
- Гангстеры… Да у нас такие гангстеры по подворотням мобильники у школьников отнимают. Гангстеры, блин… Ладно. А что за медальон-то?
Боярин поговорил с Дамбером и ответил:
- А они сами не знают. Ихний босс сказал - принесите вещь - и все. Еще сказал, что если будет нужно, хозяйку можно замочить.
- Замочить? - Стасик прищурился. - Интересное дело получается… Смотри, Боярин, нас послали взять ее, этих - замочить ее, так что же это за персона такая?
Он произнес слово "персона" впервые в жизни и сам удивился тому, как гладко оно у него выскочило.
Он почесал мятое ухо и сказал:
- Ладно, отвяжите этого. А здоровый пусть пока у батареи сидит. Налейте им коньяка, мы все, что нужно, вроде уже узнали, а вообще они тоже как бы братки, только из другой бригады. Как это у них говорится - ничего личного, только бизнес. Боярин, переведи.
Боярин перевел, и американцы закивали.
Грин держался за обожженный живот и морщился, а на лице Дамбера отразилось некоторое облегчение.
- Морж, возьми ствол и сядь у двери. Если что - вали обоих. Вот глушитель, привинти его, чтобы не шуметь зря.
Стасик отдал Моржу свой пистолет, потом сел к столу и, налив себе коньяку, задумчиво произнес:
- Медальон… А ведь, между прочим, Желвак говорил про какой-то медальон. И бабу эту по-серьезному разыскивают… Эти-то аж из самой Америки за медальоном приперлись! Значит, так, - он сделал паузу и опрокинул в себя стопку коньяка, - берем их и везем к Желваку. Чую я, что тут дело не простое, а очень даже сложное. И пусть Желвак сам решает, что делать.
Он посмотрел на американцев и сказал:
- Толян и Морж остаются здесь, бабу рыжую пасти, а мы с Боярином повезем их к Желваку.
Потом он взглянул на Грина, державшегося за живот, и сказал:
- Толян, найди ему какую-нибудь мазь, ну и, там, пластырь, что ли…
ЗАКОЛДОВАННАЯ КВАРТИРА
"Мерседес" плавно завернул за угол, и Лина сказала:
- Уже приехали… Жаль. Но вы сказали, что есть неотложные дела, и я понимаю вас. Вы мужчина и, стало быть, обременены делами, тем более - у вас такая работа…
- Да, - с сожалением ответил Артур, останавливая машину рядом с черным джипом, стоявшим напротив подъезда, - такая работа.
Он заглушил двигатель, выключил фары, горевшие по случаю наступивших сумерек, и сказал:
- Давайте посидим еще немного, а потом я поеду по своим проклятым делам.
Когда они еще сидели в ресторане и разговор свернул на общее устройство мироздания, в кармане у Артура задрожал телефон, и он, извинившись перед Линой, встал и отошел от столика. Вернулся он через несколько минут и выглядел недовольным.