И, действительно, уже на следующий день Светлана Петровна торжественно вручила Тамаре высокую стопку потрепанных библиотечных книг.
«Тьфу! — Тамара отбросила в сторону толстую „Хрестоматию по внеклассному чтению для детей среднего школьного возраста“ — Короленко, Пришвин, Гайдар, „Рассказы о Ленине“… — Дебилка всерьез считает, что я буду это читать?»
— Надеюсь, тебя устраивает все, что я принесла? — с вызовом поинтересовалась Светлана Петровна, когда Тамара, разобрав книги, заглянула на кухню.
Что оставалось на это ответить?
— Да, все. Спасибо. Можно мне включить телевизор?
— Нельзя. Сейчас придет дядя, он будет смотреть футбол.
— Тогда можно сходить погулять? — подавив ехидный смешок, спросила Тамара, хотя уже заранее знала, что услышит в ответ.
«Нельзя!» — «Почему?» — «Потому, что: во-первых, ты еще недостаточно окрепла после сотрясения мозга, и — кто знает? — вдруг грохнешься в обморок, а вокруг нет никого, кто мог бы помочь; во-вторых, послезавтра тебе идти в школу, вот и готовься; в-третьих, я принесла тебе книги, вот и читай.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому, что…
Как все это ни грустно, но сейчас Тамара была готова расхохотаться.
— …я принесла тебе книги…
Как и раньше, Игнат племянницу совершенно не замечал. Впрочем, они почти и не виделись. Дядюшка целыми днями пропадал по каким-то сверхважным делам, а если и находился дома, то либо спал, либо не отлипал от телефона. Правда, иногда Тамара ощущала у себя на спине его липкий взгляд. Ненавидящий? похотливый? — разобраться она никак не могла.
Впрочем, никаких иллюзий насчет дяди Тамара не строила и в любой момент была готова к тому, что от взглядов озабоченный родственник перейдет к более решительным действиям.
Но сколь ни была омерзительной отравленная запретами и недоброжелательством атмосфера, в которую после деревни окунулась Тамара, был в ней один плюс. Стремление хоть на миг вырваться из этого дома практически сгладило чувство неловкости из-за перевода в новую школу. Как сложится на этот раз? Да уж во всяком случае, хуже, чем в обществе дяди и домоправительницы, быть просто не может. И впервые в жизни Тамара с удивлением отметила, что ждет не дождется, когда она наконец отправится в школу.
Она ожидала, чего угодно, но только не того удивительного радушия, с которым ее приняли в классе. Приученная настороженно коситься даже на собственную тень, Тамара первые дни провела в постоянном ожидании какого-нибудь подвоха, подленького тычка исподтишка, пока наконец не осознала, что ничего этого не будет. Доброжелательность одноклассников искренна. С первых же слов классной руководительницы, представившей тридцати двум пацанам и девчонкам новую ученицу, ее безоговорочно приняли за свою, относящуюся именно к их