Когда Генри Чески с равнодушным лицом вошел в кабинет с разрушенной мебелью и буркнул: «Так вы по-прежнему настаиваете, что незнакомы с Антонио Гарсиа?», лейтенант Кросби понял, что без согласия Чески перевестись, не уедет.
Чески не любили, Чески платил окружающим тем же. Единственное, что оставалось у него в жизни, лишенной женщин и детей, это его старики и работа.
И сейчас этот человек входил в сопровождении двух офицеров полиции в кабинет советника «Хэммет Старс», расположенный на тридцать третьем этаже дома на 10-й авеню.
Скинув в лифте под тревожные взгляды разномастных леди и джентльменов разодранный пиджак, Мартенсон приобнял девушку и вышел с ней на первом этаже так, как выходят собравшиеся на ланч менеджер среднего звена с любовницей из делопроизводителей.
– Мне ничему не удивляться?
– Вот именно, – подтвердил Мартынов. Пройдя через холл и подмигнув приятелю
Джорджу, он вывел Сандру на улицу и первое, что она сделала, пока он стремительно приближался к стоящему у обочины «Бьюику», посмотрела вверх. Распахнутое окно на тридцать третьем этаже находилось так высоко, что Сандра невольно покачнулась.
Взявшись за виски пальцами, она послушно добралась до автомобиля и увидела картину, которая её, впрочем, не удивила.
Мистер Мартенсон сидел рядом с водителем, чьи волосы были заплетены в тугие толстые косички. И было непонятно, отчего они так торчали: оттого ли, что их хозяин не мыл их около полугода, или от прислоненного к виску хозяина пистолета. Пистолет, как уже поняла Сандра, был водительский. Своих мистер Мартенсон не имел.
– Малыш, садись на место этого Чебурашки, – произнес смешную, но непонятную фразу мистер Мартенсон и по его движению Сандра поняла, что через пару секунд латиноамериканец вылетит из машины, как пробка из бутылки.
Так, собственно, и получилось. Едва она приоткрыла водительскую дверь, грузный шофер с перстнями, коим позавидовал бы сам Оззи Ос-борн, вывалился наружу. При этом он издал какой-то кряк и, уткнувшись в расплавленный асфальт 10-й авеню, сделал вид, что устал.
– Он жив? – поинтересовалась она, включая передачу и разглядывая, как её спутник вытирает салфеткой рукоять пистолета, похожего на бластер.
– Ты не скажешь мне, мисс, почему чем чернее житель Нью-Йорка, тем больше у него пистолет?
– Мнительность, – сказала она и резко выехала на авеню. – Я, вообще-то, совсем забыла спросить, куда мы следуем и что мне теперь делать… Всё некогда было.
Мартынов почесал пальцем ухо и поморщился.
– Тебе честно ответить, или таким образом, чтобы у тебя оставалась хотя бы крошечная надежда на возвращение домой, на работу, на продолжение беспечного существования?..