Когда Знахарь объяснил на английском, куда им нужно попасть, водитель кивнул и резко дернул с места, а Банщик, принюхавшись, сказал:
– Ну, бля, он тут, наверное, тоже свиней возил! Водила посмотрел на него в зеркало, широко улыбнулся, показав золотые зубы, и радостно провозгласил:
– Свиней возиль, бараны возиль, коза возиль. Русских туристов тоже возиль. Русские туристы – хороший пэссенджер, хорошо денги платиль!
Заводной Банщик открыл было рот, но Крот пихнул его локтем в бок, и он только пробурчал:
– Да за езду на такой помойке с тебя самого деньги брать нужно…
Знахарь, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, усмехнулся и сказал:
– В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Банщик вздохнул и заткнулся.
До центра добирались минут двадцать. Непривычные к египетским правилам движения, а точнее к полному их отсутствию, братки неоднократно испуганно ругались и пытались нашарить ногами педаль тормоза. Однако все обошлось, и, по-петляв между небоскребов, такси остановилось в полусотне метров от банка «Нордэфрикен». Расплатившись с водителем, Знахарь вышел из машины, и вслед за ним, матюгаясь, выбрались дядипа-шины спецы.
Спешить не следовало, и Знахарь сказал:
– Так. Сейчас мы присядем тут в открытом кафе, осмотримся, а потом – ну, сами знаете.
Братки закивали, и компания двинулась в сторону полосатого навеса, под которым было несколько столиков. Найдя свободный, Знахарь сел на пластиковый стул спиной к банку, а братки расселись напротив него.
Заказав всем кофе и прохладительные напитки, Знахарь оглянулся на банк, потом повернулся к браткам и сказал:
– Там, позади меня – банк. Вход – под позолоченным козырьком. Видите?
Все посмотрели туда, и старший группы сопровождения Крот ответил за всех:
– Видим.
– Сейчас мы кофейку попьем, присмотримся к обстановке, а потом я пойду внутрь. Вы сидите и не дергаетесь. Когда я выйду из банка, то встану у дверей. Вы подходите ко мне и окружаете, чтобы ни одна падла не смогла подойти ко мне. Потом берем машину и действуем по обстановке. Ясно?
– Ясно, – ответил Крот и сделал серьезное лицо. Братки тоже нахмурились и начали бросать по сторонам косяки, пытаясь угадать, кто из прохожих может быть той падлой, которая способна посягнуть на богатство, за сохранность которого они отвечали перед Дядей Пашей головами.
Знахарь тоже оглянулся и сразу же увидел на противоположной стороне улицы Наташу, сидевшую за таким же столиком и под таким же навесом. Она была в темных очках и широкой соломенной шляпе. Как раз в этот момент к ней подошел представительный араб и, слегка наклонившись и любезно улыбаясь, стал что-то говорить. Он, как и все южане, испытывал слабость к европейским белым девушкам. Выслушав его, Наташа шевельнула губами. Знахарь, понятное дело, не слышал через дорогу, что она сказала каирскому уличному ловеласу, но слащавая улыбка тут же пропала с лица араба, он выпрямился и быстро отошел. Наташа улыбнулась и, увидев, что Знахарь смотрит на нее, улыбнулась и медленно наклонила голову. Этот жест мог означать только одно – все в порядке, можно начинать.