– Усадите больного в кресло. Держите, пока я произведу захват.
Кручек задрал голову вверх. Подслеповато щурясь, он с трудом разглядел темный силуэт гарпии, устроившейся на перилах лоджии.
– Мэтр Томас! Вы слышите меня?! Мэтр, умоляю…
Капитан Штернблад кивнул псоглавцу:
– Готовься, Доминго. Берем…
В следующее мгновение капитан возник рядом с поэтом. Мягко, почти нежно, он оплел мэтра руками, как спрут – щупальцами, сковав движения. Казалось, в руках Штернбалада нет костей. Поэт затрепыхался мухой, угодившей в паутину. Тут подоспел псоглавец, и они с капитаном понесли больного к плетеному креслу.
В свете шандалов доцент разглядел: одежда поэта разорвана. На скуле ссадина, шею пачкает струйка запекшейся крови. Тысяча демонов! Что стряслось с беднягой?
– Что вы себе позволяете, господа?! Немедленно отпустите мэтра!
Слуга разрывался между двумя противоречивыми стремлениями: помочь хозяину и… не мешать гостям помогать хозяину! От вида плененного Биннори восставало все его существо, требуя вмешаться без промедления. То, что против двоих умелых солдат у слуги не было даже тени шанса, не имело значения. Но рассудок выливал на пылкое сердце ушат ледяной воды. Без насилия, увы, не обойтись. Никто не хочет зла мэтру. Так нужно, чтобы гарпия могла провести сеанс…
Но что значат доводы разума по сравнению с криком души?! Мало того, что хозяин не в себе, что он сошел с ума и угасает. Так в придачу его силой волокут на заклание страшной женщине-птице, притаившейся во тьме! У Абеля Кромштеля сегодня был трудный день. Его трясло, бросая то в жар, то в холодный пот. «Держись! – бормотал он. – Держись, без тебя мэтру не выплыть…» – и чудом, о котором позже не захочет писать в дневнике, сумел остаться на месте.
– Спасибо, господа. Сейчас я произведу захват. Потом… Не знаю, наверное, его можно будет отпустить. Если что, продолжайте держать. Просьба никому не двигаться.
С балкона сорвался серый вихрь.
* * *
Воронка тайфуна ревела разъяренной медведицей. Клыки молний норовили достать незваную гостью. Келена лавировала в опасно изгибающемся туннеле – ускоряя или замедляя падение, уворачиваясь от разрядов, шипящих с бессильной злобой. Топорщились перья, в волосах трещали искры, удары грома оглушали. Соринка попала в око урагана, и вихрь-исполин отчаянно моргал, пытаясь избавиться от инородного тела.
Обычно второй вход дается легче первого. Но только не в том случае, когда в психономе пробудился доминантный паразит. Судя по кризису Биннори, доминант был чрезвычайно силен. Войди Келена в психоном через уже проложенный тропос, паразит почуял бы ее слишком рано и не дал работать. Для прямой схватки она еще не готова.