— Во имя Земли! — однако тут же поправилась, на этот раз вполне убежденно. — Нет, во имя Леса. Да и Айрту я не могу подложить такую свинью. И всей этой планете…
И, даже не сознавая толком всю сложность своей позиции и стоящих перед ней задач, она добавила:
— Потому что я Талестра!
После этого она заметила, что у нее промокли ноги. Золотые, белые и огненные цвета окружающей действительности отражались в жидкой массе, которая подступила к величественной лестнице, ведущей к дворцу. Она тотчас поняла, что прорвались самаррские плотины, и уровень воды в каналах поднимается. Так как Лес говорил ей, что почти вся земля Сигмы была приподнята искусственно, она тотчас оценила опасность и возможные последствия и бегом поднялась по лестнице.
Привратник сказал правду — дворец казался уже целую вечность необитаемым. В разных углах виднелись ржавые останки старинных роботов, покрытых тонким слоем пыли. На втором этаже во многих местах попадала штукатурка и отвалились лепные украшения… Теперь Талестра достаточно хорошо была знакома с гипнотическими феериями и ловушками Сигмы, чтобы понять, что это в ее собственном сознании возникли уже давно пленительные образы очаровательного праздника, коварных Красоток, всего этого земного Ренессанса на земле Самарры…
Сердце у нее немного сжалось.
Лифт не действовал, и она с трудом забралась на двенадцатый этаж, где увидела кабину лифта устаревшей конструкции, застрявшую между этажами. Остывшие потоки расплавленного металла на ней заставили Талестру побледнеть… Но теперь она не могла спуститься — вода залила первый этаж.
Она пошла вверх.
От тринадцатого этажа остался только остов. Вверху было видно небо, разрисованное оранжевыми отблесками. Однако налево уходил все тот же коридор из разбитых теперь кристаллических стен, который упирался в зал, где одной стены не было вообще… А в углу — королевское ложе… Похолодевшей от ужаса Талестре смутно показалось, что она даже различает на подушках сероватые останки…
Она не стала задерживаться здесь, вернулась и поднялась на террасу — единственное место дворца, за которым, очевидно, еще следили. Здесь был геликодром: взлетно-посадочная полоса, ангар и несколько аппаратов типа Любеллюль, которыми, казалось, еще пользовались. Отсюда Талестра могла видеть всю метрополию, объятую морем пламени. Густые клубы черного дыма расстилались над огромным озером, которое образовалось на месте большого канала и собора Первых Астронавтов, Желтые круги уже поднимались по окрестным холмам. На территории космодрома поднимались высокие переливающиеся колонны: запасы пряностей и благовоний горели, словно в гигантских курительницах. И тяжелый запах, нежный и плотский, примешивался к тонкому и грустному дыханию ночи и смерти…