Я вытерла кровь (пробираясь сюда, я упала лицом в кучу обломков и поранила губу).
— Это все вторая капсула, красная. Но ее больше нет. Вот все, что от нее осталось, — я показала на обломки и оборванные провода.
— Она права! — воскликнул электроник, он глядел на меня с ужасом и уважением. — Тут была красная капсула. Дьявол!
— Не ругайтесь! — Морозов поднялся с пола, облаченный, как всегда, в свое достоинство и набедренную повязку, усеянную осколками. — Здесь ведь девушка!
— Я думаю, — задумчиво сказал Лес, — после того, что она слышала в трюме, ей можно слушать все. Так что вы сделали с этой капсулой, Гейнц?
— Я разбил ее вот этим! — и он поднял окровавленные кулаки. — Когда мы начали беспорядочно смещаться, я решил поискать как следует. Она была встроена вон там, в цепи коррекции, я никогда раньше ее не видел! Я понял, что ее надо тотчас уничтожить, иначе она унесет нас к дьяволу. Я так и сделал, но было поздно.
— Не понимаю, — сказал Морозов. — Что же, она действует до сих пор?
— Мы уже набрали скорость, — ответил Лес. Он казался утомленным. Повернувшись ко мне, он протянул платок:
— Вытри… губу, она у тебя кровоточит. Ты знала, что этот прибор здесь?
— Да, я почувствовала его одновременно с миной.
— Почему же ты ничего не сказала?
— А когда? Тот, кто их установил, был телепатом, а мина должна была вот-вот взорваться, и мне нужно было как можно быстрее предотвратить взрыв. А потом меня погребли под надувными матрасами…
— Ты права. Мы обязаны тебе… обязаны жизнью! Спасибо.
Я сразу заважничала и поднялась с пола, который раньше был потолком.
— Так что же, — сказал электроник сурово, — Даджи был чумным?
— По всей видимости.
— И он хотел взорвать нас всех и себя заодно?
Морозов вздохнул:
— Безответственность — один из симптомов…
— Но не совсем ясно вот что: зачем ему нужны были помехи на пульте?
— О!.. — ответил наш интеллектуал, — это было нужно для страховки. Он хотел уничтожить нас наверняка.
— Но для чего это ему, — электроник сформулировал мысль с ослепляющей логикой, — если бы он умер в ту же секунду?
— Психология этих чудовищ, — продолжил свою лекцию Морозов, — почти так же непредсказуема, как психология умалишенных. Это напоминает мне историю одного типа, который, проглотив две склянки снотворного, перерезал себе вены на руках и привязал груз к ногам. Потом он затянул веревку на своем горле и бросился в реку…
— И погиб?
— Конечно, нет.
— Ну, ладно, так мы ни до чего не договоримся, — прервал разговор Лес из-за пульта управления. — Мы летим неведомо куда. Держитесь как следует и пристегните ремни. Я запускаю двигатели обратного хода, хотя, скорее всего, они нам не помогут.