Он говорил так, будто был гражданином древнего Рима и сбился с пути на чужой финикийской галере! Виллис чуть было не рассмеялась: эта непоколебимая гордость в окружавшем их несчастьи была прямо-таки обезоруживающей!
— Что же теперь делать? — спросил в пространство юпитерианец. — Я ведь деловой человек! Меня ждут на Сигме… и еще кое-где. Я не могу терять время на то, чтобы считать здесь звезды!
— Бессмысленное занятие, — констатировал высокий космонавт. — В этой части неба им нет числа.
— То есть, в созвездии Лебедя?
— Да. Это созвездие Лебедя.
И хотя никто, кроме этого одинокого космонавта не представлял себе, что это такое, по толпе прошла нервная дрожь — предвестница всеобщего ужаса…
— Мне кажется, — заявил Рекс-арктурианец, — что мы должны держаться вместе. Если появится какой-нибудь звездолет, группу будет легче обнаружить. Но кто-то должен пойти на разведку. Несомненно, сюда залетают корабли и…
— Посмотрим, — сказал космонавт, проверяя крепления своего скафандра. — Но я сомневаюсь.
— Мы будем ждать вас здесь, — поспешил, уточнить Слам-юпитерианец. Космонавт посмотрел на него в упор и сказал:
— О! Уж в этом-то я уверен.
Он иронически улыбнулся, отошел на несколько шагов, потом вернулся:
— Послушайте, — сказал он, — не будьте идиотами, никуда не уходите отсюда. Не разлучайтесь ни под каким видом и не верьте… ни в какие видения. Созвездие Лебедя… понимаете, слишком долго объяснять вам магнитные и оптические явления, которые пересекаются и смешиваются здесь. Постоянно получается так, что время здесь другое, не как на других планетах.
— Как же это понимать?
— Как вам сказать? Можно только отметить, что здесь понятия прошлого, настоящего и будущего лишены смысла…
И он исчез в тусклой ночи, не позвав с собой никого, и никто не вызвался пойти с ним. Так они и остались стоять, сбившись в толпу. К счастью, в группе были только взрослые, но «прекрасная идиотка» тотчас заплакала, за ней другая женщина, потом еще одна…
Странно, но Виллис как-то спокойно отнеслась к этим рыданиям. «Это не настоящие страдания», — подумала она. Или это от того, что с момента смерти Хелла ее сердце было холодно и мертво? Ах, Хелл… Виллис больше не надо было беспокоиться за него, успокаивать его. Он спал под дождливым небом Геры…
Снег залеплял стекла скафандров, тела одеревенели в неподвижности. Ожидание казалось бесконечным. Цвет неба абсолютно не менялся — это не было ни ночью, ни рассветом, и неожиданно девушка подумала, что незнакомый космонавт был прав… что время здесь остановилось, и, оказавшись в этом мире, они будут теперь вечно блуждать здесь — бледные тени в мглистых сумерках.