Дело в том, что добычи было уже столько, что Субудай оставил этих людей для надзора за пленными русичами, которые под ударами плетей трудились на завоевателей – сколачивали телеги и укладывали на них награбленное добро, предназначенное к вывозу.
Нападение невесть откуда появившихся русских ратей было для оставленных воинов как гром среди ясного неба. Беспечные дозорные, без шума снятые на исходе короткой июньской ночи, стали первыми, но далеко не последними жертвами. Правда, один из них все-таки успел поднять тревогу, но все равно это почти никого не спасло. Не прошло и часа, как от двух сотен монголов почти никого не осталось.
Основные силы Субудай-багатура и Джэбэ-нойона к этому времени, преодолев почти восемьдесят верст – две трети расстояния, отделявшего их от самой столицы Переяславского княжества, находились на отдыхе. Трудился один Субудай – он думал.
Уж очень было соблазнительно попробовать на зубок первый город русских. Те, что были взяты до этого, он в расчет не брал – мелочь, а вот Переяславль…
Город, расположенный всего в нескольких верстах от Днепра, в устье реки Альты, впадающей в Трубеж, представлял собой солидную твердыню. Помимо стен, окружавших детинец, еще один ряд высоких земляных валов защищал так называемый окольный город – бывшие переяславские предместья. К тому же с трех сторон подступы к нему закрывали естественные препятствия – Альта и Трубеж, то есть штурмовать его можно было лишь с севера.
Передовые отряды монголов уже вовсю похозяйничали в окрестностях, разграбив и запалив все селища и монастыри, а также Красный двор Владимира Мономаха. Уцелел, возвышаясь черной обугленной громадой посреди пепелища, лишь каменный храм во имя Бориса и Глеба.
Теперь Субудай думал, идти ли дальше. Вроде бы опасаться нечего, но какое-то странное предчувствие все равно томило старого полководца, удерживая от преждевременного штурма.
«Пожалуй, не стоит идти на приступ, – думал Субудай. – Конечно, если бы у меня было хотя бы четыре тумена… Но зачем говорить о том, чего нет. От слова „шербет" во рту сладости не прибавится. Решено – уходим. К тому же у меня еще есть волжские булгары с их богатыми городами. Куда важнее заглянуть на обратном пути к ним, нежели стоять под русским градом».
Вот тут-то его размышления и были прерваны самым бесцеремонным образом. Вошел Джэбэ и поведал, что те две сотни, которые были оставлены у Желн, вчера подверглись нападению невесть откуда взявшихся русичей, которых было никак не меньше тысячи.
– Их не может быть тысяча. Мы убили всех, – возразил Субудай, раздраженный тем, что его оторвали от дум. – А полон? – вспомнил он. – Они успели?