Однако пауза длилась недолго.
– Если русичи, как ты утверждаешь, совсем слабые, то почему ты так торопишься в их края? – недовольно спросил Чингисхан.
– Я уже говорил. Там остались люди Константина и его сын. Я не знаю, похож ли он на отца, но в любом случае надо идти сейчас, пока он еще мал. Орленка гораздо проще изловить, вытащив из гнезда, чем тогда, когда он уже встал на крыло.
– Переруби у бочки обруч, и она рассыплется сама, – заметил Чингисхан. – Ты же сам сказал, что сделал главное. Так куда теперь спешить?
– Даже сороки могут заклевать ястреба, если их много и они нападут на него дружно, – упрямо заметил Субудай. – Это сейчас у них вражда, но в память о заслугах отца они могут собрать курултай, как когда-то это сделали мы, и поднять на белой кошме его сына. Тем более что отцу его они обещали подчиниться при выполнении им одного-единственного условия, и, насколько я знаю, он его выполнил. Собаки при нападении волка стараются держаться вместе. Даже овцы сбиваются в кучу. Они могут это сделать из одного страха перед тобой. И что тогда?
– Я не могу задирать голову к синему небу, когда у самых ног ползает ядовитая змея. Ты же знаешь, что коварные тангуты продолжают хитрить за моей спиной. Их правитель Дэван хочет соединиться с китайцами и вносит смуту в наши племена. Такое и вовсе нельзя простить. Ты помнишь, что они мне ответили еще четыре лета назад?[179] Тогда мне было не до войны с ними, но сейчас мое терпение иссякло. Я уже давно собираюсь идти на них, а для этого мне понадобятся все мои воины. Кто сворачивает с намеченной дороги, тот может легко заблудиться. Не убеждай меня изменить решение, – сердито сказал Чингисхан. – И не хитри. Ведь я же вижу, чего ты хочешь. У тебя только одно желание – принести своему Урянхатаю хорошую жертву, отправив ему вдогон много покорных слуг и белых толстых невольниц с мягкими животами. И еще ты хочешь, чтобы он в пути мог насладиться густым черным дымом горящих городов русичей. Я могу это понять. Но почему ты не хочешь понять меня?
– Хоп, – буркнул Субудай. – Я сам помогу тебе с тангутами. Но когда мы покончим с ними, ты пошлешь меня на Русь с четырьмя туменами воинов?
– Мудрый не станет торговать жеребенком, если он еще в утробе кобылы, – уклонился от прямого ответа Чингисхан.
Субудай выжидающе молчал. Тогда повелитель вселенной добавил:
– Только глупец может назвать имя лошади, которая через полгода победит в скачках. Умный лишь предположит это, зная, что не все в его власти. Я не хочу, чтобы ты завтра обвинил меня в нарушении обещания, которое я дам тебе сегодня.