К тому же был этот укол легким, можно сказать, мгновенным, длившимся какую-то тысячную долю секунды, так что чего на нем вообще останавливаться…
Или… стоило?..
Наверное, да, потому что сразу после него с Константина слетело оцепенение и он начал отчаянно сопротивляться той могучей незримой силе, равнодушно несущей его куда-то вверх…
Однако ничего этого он рассказывать почему-то не стал, ограничившись лишь коротким замечанием:
– Наверное, кому все безразлично, обратно уже не приходит. Назад возвращаются лишь те, у кого осталось кое-что недоделанное.
– А как же великие ученые, которые умирали на средине своих свершений? – резонно возразил Минька.
– Да, это верно. Что-то не получается. – Константин на минуту задумался и затем внес поправку: – Тогда так – несделанное и… любовь. А что до туннеля, то я до него даже не долетел, хотя какой-то свет и впрямь впереди виднелся, так что извини, – развел он руками.
– А мне вот, когда я без сознания был, почему-то то самое веретено пригрезилось, – задумчиво произнес изобретатель. – Как тогда на Оке, помнишь? Меня прямо так и тянуло в него запрыгнуть.
– Ишь ты, – мотнул головой Константин.
Он еще раз припомнил то, что привиделось ему… Или не привиделось? Тогда что же получается – кто-то или что-то старается избавиться от них. Так, что ли?
– И как же ты удержался? – спросил он спокойным тоном.
– Ты же сам говорил… про несделанное, – вздохнул Минька, смущенно отводя глаза в сторону.
– А еще я говорил про любовь, – произнес Константин, внимательно посмотрел на друга, после чего продолжать эту тему не стал, щадя Минькино самолюбие. Вместо этого он сказал иное.
– Веретено, как ты говоришь, и у меня было, – откровенно сознался он и добавил после паузы: – Теперь я не удивлюсь, если узнаю, что оно и к нашему воеводе Вячеславу вместе с митрополитом клинья подбивало.
– А кстати, как там они? У тебя никаких новостей нет?
– Есть. Две недели назад заходил купец Исаак и привез еще одну весточку.
– А чего ж ты молчал-то?! – возмутился Минька. – Тоже мне, хорош друг. Получил письмо, а сам молчит.
– А чего говорить-то. Как я понял, они опасались, что первое не дошло, и потому просто его продублировали, – пожал плечами Константин.
– И чего они там пишут?
– Да все то же самое. Живы, здоровы, и все у них без изменений. Так это мы с тобой знали еще месяц назад.
– А чего ж они назад не возвращаются? – не понял изобретатель.
– Значит, не все сделали, что должны. Или дела у них не так хороши, как они сами пишут. Я думаю…
– Чтобы ты, княже, ни думал, все равно это будет совершенно неправильно, – ворчливо заметил подошедший к ним Мойша, с трудом удерживающий равновесие. – А неправильно, потому что ты таки должен думать только о своем скорейшем выздоровлении, и только о нем одном.