Да и кому там втолковывать? Почти все рыцари, прибывшие в Ливонию за отпущением грехов, отличались буйством, неповиновением и своеволием.
Время от времени отец Альберт брал в руки записи Генриха, которые молодой лэтт продолжал делать, и, читая их, недовольно морщился от кратких характеристик, даваемых его рыцарям. Морщился, но ни разу не делал замечания по этому поводу. Да и что тут скажешь, если Генрих был еще деликатен, называя одного лихоимцем, другого – неправедным судьей, третьего – бесчестным нарушителем договора, четвертого – предателем.
Впрочем, что уж там говорить про рыцарей, когда даже лица духовного звания, вроде Бернарда из Липпэ, ставшего епископом у семигаллов, в молодости был в той же Германии «виновником многих битв, пожаров и грабежей». И с этими людьми, предпочитающими резать, а не стричь своих овец, ему предстояло трудиться, потому что других просто не было.
Да тут еще такие помощники, что никаких врагов с ними не надо. И винить в этом некого. Тех же меченосцев, которые сейчас грызутся с ним из-за дележа земель, сам же отец Альберт и породил. И не только их одних.
Это ведь он, рижский епископ, со слезами на глазах просил короля Дании Вальдемара оказать помощь молодой ливонской церкви, подвергаемой сильнейшим гонениям со стороны язычников-эстов и русских схизматиков. А что получил в результате? Да, сейчас уже две трети Эстляндии покорены, но для кого? Для короля Вальдемара.
Более того. Датчане ухитрились испохабить даже самое святое – обряд крещения. Ну как можно додуматься до того, чтобы передавать в деревни святую воду, чтобы каждый из поселян побрызгал ею себя и своих домочадцев? И датские священники всерьез называют это кощунственное действо святым таинством крещения?! Да лучше бы они вовсе не крестили людей, чем так издеваться над обрядом.
Ну разве можно с такими, как они, договариваться о каких-либо совместных действиях против тех же русичей! О чем вообще можно говорить с Вальдемаром, если все дело крещения под угрозой, а «помощь» датского короля заключается только в том, что он в этом году не выпустил из Любека и Гамбурга ни одного корабля с пилигримами? Да что там пилигримы, когда он вот уже с полгода удерживает его родного брата, отца Германа, рукоположенного Альбертом в сан епископа Эстляндии, не давая ему выехать из Германии.
Отец Альберт в своем раздражении дошел бы и до того, чтобы предложить рязанскому князю напасть на людей Вальдемара, которых он оставил у эстов, и разнести по камешкам град Ревель, поставленный датским королем на морском берегу, если бы не понимал одной простой истины: русичи стали намного опаснее датчан. Те далеко, плыть и плыть, так что много людей они на кораблях не доставят, а вот Полоцк да Смоленск под боком. Особенно Полоцк, откуда Константин уже не просто грозит его землям, а начинает их захватывать.