Алена стала изучать коллекцию. Игрушка пошел варить кофе. Когда он позвал се на кухню, она вышла в халатике уж до того мини, что, казалось Игрушке, если бы у Алены имелась пресловутая родинка, она наверняка бы мелькнула при ходьбе.
Купленные им цветы она уже поставила в хозяйскую глиняную вазу, а вазу – на кухонный подоконник. Интересно, дарил ли ей Костяй цветы, подумал Игрушка, и куда же она их ставила – вот так, небрежно, на кухню? Или в спальню?
– Кстати, – сказал он. – Завтра нужно будет встать пораньше. Я обещал. Соломину зайти к нему в УВД н помочь с протоколами.
– А скажи, ему удалось что-нибудь узнать про этих рэкетиров? – поинтересовалась Алена, размешивая сахар в кофе. – Их кто-нибудь видел или только слышал по телефону?
– Видеть-то видели, но боятся говорить, я так думаю. А экспертиза вообще какая-то странная. Чуть ли не шесть человек к нему заявилось, среди них какой-то колхозник с навозом на башмаках и дама на здоровенных шпильках.
– Не понимаю, как можно носить эту гадость, – сказала Алена. – Ну, еще в театр или там в ресторан… Но каждый день?
Игрушка невольно посмотрел на ее ноги. Она опять была босиком, только десять капелек малинового сока сменились на десять блесточек перламутра.
– А ты вообще шпилек не носишь? – спросил он, припоминая, что действительно – в кроссовках и сапожках без каблуков он ее видел, в босоножках на маленькой танкетке – тоже, а вот ничего более изысканного вроде не замечал.
– Понимаешь, денег у меня теперь хватило бы на самые дикие шпильки, – ответила она. – Только я действительно не понимаю, зачем они мне нужны. Если у кого-то полная нога и надо сделать так, чтобы она казалась стройной, – ну, это еще допустимо. Но я, кажется, в таких трюках не нуждаюсь… У меня нет шпилек и не будет никогда, понял?
И Игрушка действительно понял – но не слова, а взгляд. Алена не хотела выглядеть рядом с ним высокой – вот что он понял! Значит, она уже представляла себе, как они будут ходить вместе по городу… Да, эта мысль радовала!
– Вернемся к рэкету, – предложил он. – Или это тебе уже надоело? Тогда извини!
Он виновато развел руками, чуточку переигрывая, Алена рассмеялась.
– Ты прелесть, – сказала она. – Мне страшно нравится твоя пластическая реакция. Как у тебя в построении фразы участвует все тело. Когда-нибудь я нарисую тебя. Если получится.
– Получится, – обнадежил Игрушка. – Я буду усердно позировать. В каком угодно виде. Алена фыркнула.
– Давай мой посуду, натурщик! – приказала она. – А я буду вытирать. Согласен?
– Аск! – воскликнул Игрушка.