Это была картонная папка на его собственном столе.
Папка принадлежала Костяю, и как она попала на стол к Зуеву – было совершенно непонятно. Видно, тем же путем, что в свое время Наташина расческа – в ящик Игрушкиного стола, бутыль с клеем – в Наташину сумочку, а сигареты Игрушки – в задний карман штанов некурящего Костяя.
– Чтоб ты сдох! – поняв, в чем дело, накинулся Игрушка на Зуева. – Теперь Соломина придется искать! Все перевернули, а про эту папку забыли!
– Чем вопить, ты бы сбегал, догнал его, – посоветовала Меншикова. – Далеко он уйти не мог.
Если в голове у Игрушки возникал позыв к немедленному действию, то Игрушка срывался с места и исчезал со сверхзвуковой скоростью. Куда-то нестись, сметая на лету прохожих, прыгать в движущийся транспорт и выпрыгивать из него, налетать на мирных граждан с требованием молниеносной деятельности – все это было блаженством для Игрушки, блаженством, недоступным прочим смертным. Поэтому он схватил папку и смылся, оставив за собой след в виде полосы разреженного воздуха, как от пушечного ядра.
Судьба в тот день побаловала Игрушку. Он издали увидел, как Соломин стоит на остановке и как подходит трамвай. Соломин сел в первый вагон. Игрушка в отчаянном рывке настиг второй. На остановке он перескочил в первый, но толпа не дала ему пробиться к Соломину. Когда же на второй остановке Соломин вышел, та же толпа задержала Игрушку и он поехал дальше. Пулей вылетев уже на третьей остановке, он понесся назад и увидел» как Соломин входит в здание УВД. Пришлось и Игрушке последовать туда же.
Они встретились у дверей кабинета.
Объясняя, что произошло, и размахивая папкой, Игрушка вошел вслед за Соломиным в кабинет, дошел до стола и замолчал.
Перед ним поверх разложенных бумаг лежал янтарный браслет на резиночках.
Не успел Соломин и слова молвить, как Игрушка схватил со стола янтарный браслет.
– Где ты это взял???
Соломин нахмурился, молча отнял у Игрушки браслет и положил в стол.
– Нельзя трогать посторонними руками вещественные доказательства, – пояснил он.
– Вещдок? – блеснул словцом Игрушка. – Ты хочешь сказать…
– Ну да, эту штуку нашли в комнате у Костяя, на ковре.
– С пальчиками?.. – без голоса, на вдохе, восторженно спросил Игрушка.
– Отпечатки есть, но смазанные.
– А другие?
– Никаких.
Соломин уселся за стол, а Игрушка, пылая желанием помочь, устроился напротив.
– Так не бывает, – сказал он, – Ты можешь мне рассказать, как это все случилось? Я же не пойду трепаться!
– Я все утро опрашивал жильцов, – ответил Соломин, – и оказалось, что никто ничего не видел и не слышал. То есть те, кто маялся бессонницей, слышали спор, два мужских голоса и один женский, слова неразборчивы. Потом выстрелы. А потом тигры зарычали. Или львы.