– Какую опять фотографию?
– Да все ту же! Где ты в шляпе и с браслетом!
– Я думаю, – сказала Алена, – что она и понятия до сих пор не имеет насчет фотографии. Она же схватила всю кучу, а я с Толяном и очкастым стояла поблизости от редакции и ждала, чем все это кончится. Они бы меня не отпустили, если бы не Игрушка.
– Вот и от меня польза была, – проворчал Игрушка.
– Но я знала, что они в Игрушкиных бумажках ничего не найдут и опять за меня возьмутся. Ведь я после той ночи сбежала из дому и поселилась в мастерской. Толян каким-то образом меня и там нашел. Мы решили, что мне лучше удрать в Ленинград, пока Костяй не оклемается и не даст показания. Ведь мы были уверены, что у него есть какая-то рука наверху, А если сверху скомандуют, то милиция возьмется за дело всерьез, И Генка хотел за мной с утра заехать вместе с Димкой, а я велела им подъезжать прямо к УВД, дура сентиментальная… Я хотела подольше пробыть вот с этим красавцем… а получилось сама знаешь что. Когда Соломин схватил меня, Генка смертельно перепугался. Вот и все.
– Что же ты сопротивлялась, когда тебя в машину тянули?
– Вот когда тебя на ходу неопытный дурак будет в машину втягивать вверх тормашками, я на тебя посмотрю!
– Да-а… – протянула Наташа. – Живешь себе, как пташка божья, и не знаешь, что в городе творится. Рэкетиры развелись, денег требуют…
– И ведь грозятся какими-то кошмарами – жену украсть, машину взорвать! И люди верят! И деньги им платят! – взорвалась Алена. – Мальчишки пятнадцатилетние в банду сбиваются – им подзатыльников надавать, они всю жизнь паиньками будут. А по телефону такого нагородят – боже упаси! И люди платят!
– Прелестное же нам выпало времечко… – отрешенно прокомментировал Игрушка.
– Побольше бы вы, газетчики, писали, что в милиции черт знает что творится! Толян ржал – на днях, говорит, пропечатали, что пятидесяти процентов следователей не хватает, И про оклад следователя тоже, и что их совсем бумажками завалили, всякой дурацкой отчетностью… И что народ из милиции увольняется!
Тут раздался треск мотоцикла. К «жигуленку» подкатил гаишник, за его спиной сидел Зуев, а в коляске – Соломин.
– В целости и сохранности! – доложил гаишник Алене с Наташей, – Распишитесь в получении!
И стоило Зуеву с Соломиным покинуть мотоцикл, тот резво развернулся и умчался.
Глава двадцать третья ФИНАЛ
– Порядок! – ответил на вопросительные взгляды Соломин, – Ну, Игорь Кошкин, ты молодец! Такого в истории нашего УВД еще не бывало!
– Потому что рэкет только начинается, – поддела Наташа.
– Я как сотрудник отдела коммунистического воспитания тебе авторитетно говорю – не по назначению мы используем наших педагогов! – дергая Соломина за рукав, вмешался Зуев. – С этими героическими женщинами Бастилии брать можно, рецидивистов – голыми руками, а мы заставляем их ковыряться в хрупких детских душах! Непорядок!