– Возьми, на берег ее тащи… Я сам доплетусь, – хватаясь тем не менее за Афонино плечо, попросил он. – Это не вода, это змей знает что, а не вода… Дышать невозможно, все внутренности как когтями дерет…
– Уклейка?! – тут только Антип понял, что Янка выволок из пучины его дочку, что дочка – без сознания, и что дело, кажется, очень плохо.
Передав Уклейку на руки Афоне и отцепившись от его плеча, болотный черт, шатаясь, побрел к сухому месту, там сел, согнулся в три погибели и начал кашлять, выгоняя из себя оставшуюся дурную воду.
Афоня уложил рядом с ним Уклейку, похлопал по щекам и развел руками.
– Да что же это? Чтобы водяница – утонула?
– Да не так! – Янка прокашлялся и объяснил: – Видел, как люди утопленников на берегу спасают? Ты ее через колено положи, задом кверху, чтобы живот у нее вжался и вся вода вылилась. Слушай, что говорю, а то помрет!
– От воды помрет? – Антип ушам своим не поверил.
– Ну?!?
Тогда Антип сам пошел искать глубину, достаточную, чтобы полноценно нырнуть. Он в свои зрелие годы был здоровенным матерым водяным, отрастил брюхо, и шнырять по мелководью, как Уклейка с Коськой и тот же Янка, давно уже не мог.
– Стой, дурак старый! – крикнул вслед Янка. – Ты сперва из ладошки хлебни!
Совет был разумный. Антип зачерпнул воды в обе горсти, поднес к лицу и втянул сразу ртом и ноздрями.
Тут ему все стало ясно.
Чихая, кашляя, держась рукой за горло, он поспешил к своим.
– Нельзя!.. В этой воде жить нельзя!..
– Но какого змея?.. – недоумевал Афоня. Он единственный не пострадал от дурной воды и пока еще ничего не понимал, а только приводил в чувство Уклейку.
– А такого! Это не та вода!
– Ну вот, приехали, вода тебе уже не та! А какой ты хотел?
Тут Уклейка подала признаки жизни – захрипела и попробовала сама выкашлять воду.
– Антарктида ваша, мать ее, перемать! Кто до Антарктиды додумался? Поймаю – своими руками удавлю! – бушевал Антип. – Я помню, какая тут раньше водица была! Со-ло-но-ва-тень-ка-я! А теперь? Да в ней только лягушек на зиму солить! В ней и падаль, поди, не сгниет!
= Будет тебе орать, ты дело говори, – одернул его Афоня.
– Это МОРСКАЯ вода. Настоящая морская, – подал голос Янка. – Просто к нам в залив много речек впадает, потому вода не слишком соленая, нам морские черти рассказывали, когда мы им обращение передавали. В залив даже вода из моря не попадала, а из Океана – и подавно. Теперь вот попала…
– Морская? – переспросил Афоня. – Ну так ее же и ждали!
Уклейка села точно так же, как Янка, и мучалась, избавляясь от раздирающей нутро поганой воды.