Коська добежал до дальних соседей, семейки болотных чертей, где имелась бабушка-травознайка. С бабкой было дело темное – никто и никогда ее без меховой шапки не видел, так что ходили слухи: вовсе она не чертовка, а из людей, только маленькая, тощенькая, а отсутствие тупых бабьих рожек выучилась успешно скрывать. Опять же, нос. Однако нос картошкой вместо пятачка у болотных чертей тоже случается, не всем же красивыми ходить.
Травознайка понятия не имела, чем врачевать от соленой воды, и дала корешков от кашля, от чиха и еще тех, что брали обычно брюхатые чертовки, водяницы и даже человеческие женщины, – от рвоты. Велела еще раков наловить, но в том ручье, куда Коська отправился их добывать, с раками что-то приключилось – сколько не совал руку в нору, никто его клешней за палец не тяпнул. Хотя вода вроде была почти не соленая…
Пользуясь тем, что Антип с Афоней как ушли радовать Панкрата бутылью, так и пропали, Коська шарился по окрестностям и приносил всякие неожиданные вещи. Из брошенной школы, куда иначе как вплавь было уже не добраться, притащил старые учебники, из разоренного киоска – журналы с цветными картинками, такими, что Уклейка из немедленно изодрала в клочья. А однажды явился с потрясающей новостью.
Коська обнаружил, что существует просто родина и историческая родина.
Он, как это с ним часто случалось, подслушал человеческий разговор. Кто-то кому-то говорил про некое третье лицо, что собралось ехать на историческую родину, и для Коськи этого оказалось довольно.
– Мы же – пришлые! – рассуждал он, все более увлекаясь. – Нас сюда поставили по рекам и озерам рыбу пасти, порядок соблюдать! Но откуда-то ведь мы взялись? Где-то же она есть – историческая родина?
И он в который уж раз открыл географию для пятого класса, да и ту – на государственном языке.
– Вот Европа, вот Азия, вот Африка… вот Антарктида проклятая… И где же тут может быть историческая родина водяных?
– Может, тут? Гляди, как воды много, – Уклейка сунула пальцем аккурат в середку Тихого океана.
– Дура! Она же соленая! А мы – пресноводные… он задумался и вдруг улыбнулся. – Ты послушай, как звучит-то здорово: мы – пресноводные! Не какие-то там болотные или, не к зиме будь помянуты, мелиораторы земные, а – ПРЕСНОВОДНЫЕ! Значит, что?
– Ну?
– Значит, где-то должно быть Пресноводье…
И он нырнул в книгу.
Настолько глубоко нырнул, что Уклейка сбежала – а он и не заметил.
Водянице было не по себе – она третий день жила без воды. Однако нужно было пересилить страх и пуститься вплавь – возможно, на берегу уже ждал Родриго.