– А вот еще жених, – похвасталась Астрида Иванова. – Живет в Оклахоме, пятьдесят два года, свой домик, не пьет, но курит…
– У тебя же в Миннеаполисе есть, – напомнил сын.
– Радио слушать надо.
Телепередачи по техническим причинам шли с перебоями, но радиоприемники еще работали стабильно, и каждый час передавались новости со всего земного шара – что еще затоплено.
Родриго взял атлас, который постоянно лежал на видном месте.
– Миннеаполис, ага… Ну так он же посередке Америки! Ему ничего не угрожает.
– В озерах вода поднялась, – сообщила мама, не переставая барабанить по клавишам. – А Оклахома все-таки повыше…
– А в Англии как?
– Обещают этой зимой температуру до минус сорока.
Родриго удивился – почему вдруг не потоп, а мороз?
– Вас в институте вообще думать учат? – вдруг рассердилась мама. – От таяния льдов Гольфстрим остыл, ясно? Он теперь ни Англию, ни Норвегию греть не будет. А теперь посмотри, на каких широтах у нас Лондон или тот же Стокгольм?
Родриго повел пальцем по соответствующей параллели.
– Это как? Магадан?
– Вот-вот. Зима там теперь будет, как в Сибири. Да и тут – ненамного теплее…
И она вернулась к любовному посланию.
Родриго вытащил карасей на балкон и лег спать.
На следующий день он отволок этот ценный груз к реке, перешел на остров по мосту и долго бродил по пустынному берегу, выкликая Антипа и Афоню. Наконец оба появились – усталые и голодные.
– Это что еще – крещеная душа? – разглядывая Родриго, но глазам своим не веря, спросил недовольный Антип.
– Меня дядя Янка прислал, – объяснил Родриго, поняв, что представляться сейчас Уклейкиным женихом – как раз нарваться на хорошую затрещину широкой и мокрой лапой без малейшего шанса дать сдачи. Поскольку Антип по меньшей мере вдвое тяжелее Коськи и втрое – самого Родриго, любой удар ему будет, как слону – дробина.
– А на кой ляд прислал? – Антип, всю ночь ладивший ловушки на несуществующую рыбу и углублявший бухточку, был совершенно не склонен к любезностям.
– Карасей вам наловил, – с тем Родриго открыл сумку, рюкзака же трогать не стал, разумно полагая, что нужно же и для Уклейки с Коськой оставить.
– Что ж ты сразу не сказал? – Афоня опустился на корточки, разинул зубастую пасть и закинул туда крупную рыбину всю целиком.
Родриго заставил себя смотреть, не отводя глаз. Ведь именно так питается невеста – пора привыкать…
Перекусив, водяные подобрели.
– Сам-то позавтракал? – спросил Афоня. Спросил, впрочем, когда рыбы в сумке уже не осталось.
– Кофе попил с бутербродом.
– Кофе? Бутерброд? – заинтересовался Афоня. – Это что такое?