Вставать, чтоб целый день провесть наедине.
С напрасными и грустными мечтами.
В безжизненной степи, в безмолвной тишине.
Считать года потерянными днями.
Не видеть пред собой ни цели, ни пути.
Отвыкнув ждать, забыть надежды сладость.
И молодость губить в деревне, взаперти, —
Вот жребий мой, вот жизнь моя и радость!..
Напрасно я в себе стараюсь заглушить.
Живой души желанья и стремленья…
Напрасно зрелых лет хочу к себе привить.
Холодные, сухие размышленья…
Напрасно, чтоб купить себе навек покой.
Состариться сейчас бы я готова…
Вперед, вперед и вдаль я рвусь моей мечтой, —
И жить с людьми стремится сердце снова!..
Разумеется, она стремилась прежде всего жить не с какими-то там вообще людьми, а поскорее встретиться с Андреем Карамзиным. И не стоит в этих признаниях молодой матери видеть нечто чудовищное. Это нормальное состояние женщины, внезапно вырванной из привычного круга жизни. Тем паче – женщины, для которой вообще не существует жизни вне жизни сердца!
Самым счастливым днем для графини Евдокии стал день возвращения в Петербург. Нет, не совсем так: этот день стал лишь прелюдией к счастью, а самым счастливым, конечно же, день встречи с Андреем Карамзиным все на той же съемной квартире, овеянной столь сладостными для них обоих воспоминаниями.
Говорят, нельзя дважды войти в одну реку. О нет: вскоре после первого, необычайно страстного свидания графиня Евдокия обнаружила, что в одну и ту же реку опасной неосторожности некоторые женщины только и знают, что входят! Легко догадаться, что она почувствовала буквально через месяц после возвращения в Петербург, обнаружив, что снова беременна!
Граф Андрей Федорович просто-таки со смеху покатился, но не бросил жене ни слова упрека. Только сказал заботливо:
– Ну что же, в воронежском имении вы себя великолепно чувствовали!
Наверное, он и впрямь говорил заботливо, однако графине Евдокии почудилось в его словах скрытое ехидство: муж не мог не видеть, как металась она в сельской глуши, как мучилась, как стремилась в Петербург. И вот вам, пожалуйста!
Впрочем, не стоило придираться к словам. Спасибо и на том, что граф даже обрадовался очередному прибавлению семейства и ничем не попрекнул столь лихо загулявшую супругу. Явно он намерился и этого ребенка признать своим, причем с превеликим удовольствием!
Графиня Евдокия пыталась понять причины такой снисходительности супруга. О да, он был человеком великодушным. Нет, скорее – равнодушным. Вот именно: ему было все равно, что происходит с женой, чьих детей он будет воспитывать… Кстати, оказалось, что граф очень любит детей. Ну кто бы мог ожидать отцовского такта и истинной нежности от этого некогда искалеченного собственной матерью человека!