И добровольный ходатай за свою барыню снова совсем по-старинному пал в ноги Путилину.
Иван Дмитриевич поднял его и отпустил, пообещав приглядеться к тому, что происходит в Ехменьеве.
Случай не замедлил представиться. Один из помещиков собрал соседей на именины жены. Был зван и Путилин. В другой раз он не поехал бы, блюдя свое одиночество и свой отдых, но тут решил явиться на люди, когда узнал, что приглашены и Ехменьевы.
Евдокия Николаевна с первого взгляда поразила знаменитого сыщика своей красотой. Нет, не красотой даже, а той особенной прелестью, про которую говорят: «Не по хорошу мил, а по милу хорош». Она была именно что мила, и взгляд Путилина, уставший от дерзкой, вызывающей красоты столичных «роковых» женщин, так называемых светских львиц, не единожды отдыхал на ней. Глаз не сводили с нее и другие мужчины, однако Евдокия Николаевна была со всеми равно приветлива и в то же время спокойно-холодна, и Путилин подумал, что будь он ее мужем и к тому же записным Отелло, и то не сыскал бы в ее поведении ни малейшего изъяна. Однако, судя по всему, супруг ее мог заткнуть за пояс добрый десяток венецианских мавров – так бешено сверкали его глаза, стоило только подойти кому-то из мужчин к Евдокии Николаевне. Чудилось, где-то за пазухой у него сидит свой собственный, ни на миг не притихающий Яго и жалит, жалит беспощадными интригами свирепую, жестокую душу господина…
Возможно, то была душевная болезнь, нуждающаяся в излечении и сочувствии, однако Путилин нисколько не сочувствовал этому высокому, красивому, сильному мужчине со взглядом убийцы, который был властен над жизнью и смертью жены. Скорее он укрепился в сочувствии именно к ней, а потому вознамерился разузнать об образе жизни ехменьевских обитателей самым подробным образом.
Наилучший способ, который представлялся ему, была слежка – самое привычное дело для сыщика, пусть даже великого. В тот же вечер Иван Дмитриевич тайно приехал в Ехменьево и, оставив коня в ближней рощице, пешком прошел к усадьбе, перелез через забор и прокрался к барскому дому.
Собаки носились по саду, однако у Путилина было одно странное свойство: он обладал неким магнетическим воздействием на всех псов, пусть даже на сторожевых и самой отъявленной свирепости. Для усиления этого свойства он прихватил с собой сверточек с несколькими кусками свиной требухи, которая пришлась весьма по вкусу не слишком-то сытым охранникам ехменьевского дома.
Это было длинное одноэтажное строение. Путилину нравились двухэтажные дома, особенно с колоннами, этакие тургеневские «дворянские гнезда», однако на сей раз он порадовался тому, что дом построен в один этаж: не пришлось испытывать ловкость рук и крепость мышц, карабкаясь по стенам, чтобы заглянуть в окна. А так он просто медленно и осторожно крался вдоль стен.