– Нет, – Таня покачала головой, – больно уж мало платят!
– Ничего себе! – девчонка тряхнула малиновой гривой. – Ну как знаешь, вольному воля!
Таня торопливо пошла в сторону троллейбусной остановки.
Она не заметила, как из переулка выехала черная иномарка и медленно поехала вслед за ней.
Она вообще ничего не замечала.
Она узнала дом, возле которого случайно оказалась, дом, где бывала шесть лет назад, тем самым летом…
Опять на нее нахлынули прежние воспоминания, запретные воспоминания…
Она вспомнила, как самый первый раз пришла в этот дом и как поразилась этим обветшавшим остаткам прежнего великолепия – огромный камин на лестнице, медные прутья на ступенях, статуя на площадке между третьим и четвертым этажами, витражи в окнах…
Таня сама не заметила, как толкнула тяжелую дверь и вошла в полутемный подъезд.
Внутри все было так же, как шесть лет назад, только еще больше облупилась лепнина потолка да еще грязнее стали стены, расписанные местными молодыми дарованиями.
Она стояла, забыв, где была только что, забыв о своих несчастьях, забыв, из-за чего ей пришлось приехать в Петербург. Она снова перенеслась в то лето, шесть лет назад…
Ей казалось до сих пор, что все забыто, что прошлое умерло и она стала совсем другим человеком.
Это только казалось.
Никто не забыт и ничто не забыто, как писали раньше в одинаковых, как однояйцовые близнецы, советских газетах.
То лето накатило, навалилось на нее, как горная лавина наваливается на заблудившегося альпиниста.
Горячие руки, светлые щекотные волосы, жаркие, беспамятные, бессмысленные слова…
Как она могла столько времени обходиться без них? Как она могла столько времени не вспоминать?
Впрочем, она знала, что воспоминания принесут ей только боль.
Она вспомнила, как все это кончилось, и тихонько застонала.
Все обернулось ложью, ложью и предательством.
Но кожа помнила каждое прикосновение и горела, как будто жадные ласковые губы только что прикасались к ней, только что шептали куца-то в живот детскую любовную бессмыслицу…
Где-то наверху открылась дверь квартиры, и на лестницу вырвалась музыка. Тихая гитара и хрипловатый надтреснутый голос – «Над небом голубым есть город золотой…»
Дверь хлопнула, закрываясь, и она вздрогнула, будто сбросив чары этого странного места.
Только не хватало сейчас столкнуться с ним…
Она понимала умом, что это невозможно, что тогда, шесть лет назад, он только снимал здесь комнату, поскольку собственную квартиру оставил жене… по крайней мере, так он говорил ей.
Теперь она не знала, что в его словах было правдой. Теперь, после того, чем закончилось то лето, их лето.