— Пожалуй, не совсем. Но скоро избавлюсь.
— Ну что ж, по крайней мере это честный ответ, — с досадой произнесла Мэрион. Потом снова засмеялась. — Только не тяните слишком долго. А тогда приходите ко мне. Я не хочу пользоваться этим мимолетным влечением, которое вы вдруг ко мне почувствовали.
Она с подчеркнуто чинным видом взяла меня под руку.
— Мы рискуем опоздать к ужину, мой мальчик! Пошли. И по дороге поговорим о чем-нибудь разумном, например о ваших экзаменах.
Поздней весной, в апреле и в начале мая, даже неприветливые городские здания из красного кирпича становились как-то милее. Вдоль дороги к дому Идена цвели каштаны, а в саду перед домом Мартино — лилии. Расчеты Джорджа оказались абсолютно правильными: занятия мои подходили к концу, и мне оставалось одолеть только двух авторов. В теплые весенние дни я отправлялся со своими учебниками в парк и там работал.
Но случалось, что, сидя на скамье с тетрадкой в руках, я отвлекался. Ветерок доносил запах цветущих каштанов, и на меня нападала безотчетная тоска; неясные надежды обуревали меня, и мне не сиделось на месте. В такие дни я отправлялся под вечер в город, глазел на витрины магазинов, останавливался перед книжными киосками, бродил по улицам, всматриваясь в лица прохожих. Я ни разу не был в кафе, где мы встречались с Шейлой, зная, что она никогда не заходит туда без меня, зато я заглядывал во все кафе, где она обычно бывала с матерью. Однако мне не удалось застать ее ни в кафе, ни на вокзале. (Расписание ее поездов я помнил не хуже, чем свою последнюю запись в тетради.) Было ли это делом случая? Или она намеренно отсиживалась дома? А может быть, она помогает мне выполнить мое решение? Тем лучше, говорил я себе. Тем лучше, говорил я себе, греясь в лучах весеннего солнца.
Накануне моего отъезда на экзамены Джордж, считавший своим священным долгом отмечать всякое торжественное событие, настоял на том, чтобы мы выпили за мой успех. Мне пришлось согласиться: отказ сильно обидел бы его. Но сам я был слишком суеверен и не считал нужным отмечать события, которые еще не произошли. Поэтому я с благодарностью принял приглашение Мэрион, дававшее мне повод сократить попойку.
— Я накормлю вас ужином, — заявила она. — Я хочу, чтобы перед экзаменами вы хоть раз как следует поели.
Ужин состоялся у нее на квартире, до моей встречи с Джорджем. Мэрион превосходно готовила блюда английской деревенской кухни — блюда мелких и средних фермеров, в среде которых она выросла. Она накормила меня ростбифом, пудингом по-йоркширски, яблочным пирогом, гренками с сыром. За такой роскошной трапезой я давно не сидел: ведь обычно я питался кое-как, в закусочных, меню моих завтраков целиком зависело от усмотрения квартирной хозяйки, а покупая бутерброды, я считал каждый пенс.