* * *
В Венеции, там, где «Марк утопил в лагуне темной узорный свой иконостас», Константин и Эвелина встретили других русских, забавное такое семейство: мужа с женой, дочку и сына да в придачу их деда с бабкой. Все хорошо образованные, безукоризненно воспитанные, красивые, прекрасно одетые. Общаться с ними было – одно удовольствие, все-то они знали и о мире, и о Боге, и о новом искусстве, и о расписании поездов на железной дороге. Фамилия их была Северцевы.
Русановы и Северцевы мгновенно подружились и возвращаться в Россию решили вместе – через Французскую Ривьеру, через дивную Ментону, где побывать Русановы сначала не сочли нужным, а теперь раскаялись в этом. Ехать следовало через Милан, но не останавливаясь там, а только пересев с одного поезда на другой. Однако в Милан поезд из Венеции пришел с опозданием, почти в обрез к отходу другого. На пересадку времени почти не оставалось! Чуть только паровоз заполз под великолепный стеклянный купол миланского вокзала, на русских набросилась орава носильщиков. По паническим крикам и пылким жестам стало понятно, что поезд во Францию сейчас отойдет, надо спешить, надо бегом бежать, их проведут самым коротким путем – через рельсы.
Носильщики подхватили портпледы и чемоданы и в самом деле побежали, путешественники ринулись за ними. И тут, на каком-то запутанном переходе, компания нечаянно распалась. Старший Северцев с внучкой Ирочкой и Эвелина оказались втроем на главной платформе; все остальные, в том числе Русанов, с чемоданами и деньгами, были увлечены носильщиками дальше и пропажи спутников не сразу заметили. Старший Северцев, у которого были документы, билеты и деньги всей компании, совершенно справедливо решил, что надо ждать в Милане, пока остальные не отыщутся. Он сходил к начальнику станции, сделал заявление – и повел внучку с Эвелиной в ближайший к станции отель «Кавур». Ирочку уложили спать, а Северцев с Эвелиной пошли в ресторан.
Потом Северцев говорил, что Эвелина, доселе спокойная, уверенная, что приключение закончится благополучно, вдруг сделалась очень странная, нервная, все время на грани то слез, то хохота. Северцев решил, что у дамы вполне понятная истерика, и отправил ее в конце концов в номер спать.
Тем временем прочие путешественники, после стремительного бега за итальянцами, чьи крики способны заморочить головы не только встревоженным людям, но и флегматичным слонам, были посажены в какой-то поезд, до отхода которого оставалась одна минута. Им вслед бросили чемоданы, захлопнули дверцу вагона – и состав тронулся. Каков же был ужас пассажиров, когда обнаружилось, что, во-первых, господина Северцева-старшего, Ирочки и Эвелины нет, во-вторых, что поезд идет не на французскую, а на швейцарскую границу (носильщики перепутали!), а в-третьих, не выгруженный в Милане багаж ушел в Турин.