– Да что вы такое говорите, отец! Получается, и брату ее Игнатий Тихонович был отец? Брат ведь тоже деньги получил. Ерунда, никакой он ей не отец, а любовник бывший! Ну и облагодетельствовал свою лапушку.
– Ой, вы скажете тоже! Значит, он и брату ее любовник бывший, ежели и его облагодетельствовал?
– Тьфу, рот перекрестите, ну что вы несете, голубушка моя…
– Нет, это вы несете невесть ерунду!
И так далее.
Но это еще ничего, потому что в самом деле – ерунда полная. Слышать и такое приходится:
– Ишь, расфуфырилась! Обобрала сестрицу-то! Нищей по миру пустила! Стыда у людей нет! Нет совести!
Вот такое куда тяжелей перенести…
Саша по улице теперь не идет – несется со всех ног, втягивая голову в плечи. Стыд у нее все же есть. И совесть. Если б могла, она вернула бы деньги Марине. Сразу же! Но ведь до свадьбы она не может к ним притронуться, а потом их получит в свое распоряжение какой-то неведомый муж. Но он-то вряд ли захочет возвращать их…
Наверное, Саша теперь никогда не поверит, что кто-то посватается к ней по любви. Эти деньги… Она будет думать, что только из-за денег ее хотят взять замуж. Но деньги-то чужие!
Конечно, если бы ей встретился какой-то бескорыстный, честный, широкой души человек, который скорей умер бы, чем воспользовался чужим добром, который вернул бы деньги Марине, Саша без колебаний вышла бы за него. Но где взять такого бескорыстного мужа? Где найти человека, которого не волновали бы деньги?
Есть такой человек! Он сам сказал Саше, что его не интересуют деньги, что они вообще не имеют для него значения.
Этот человек – Игорь Вознесенский.
Какой он был красивый, как вскидывал голову, как восхитительно звучал его голос! Поистине благородный человек. Благороднейший! И если бы Саша вышла за него замуж, можно не сомневаться: он первый предложил бы ей вернуть все деньги Марине.
И без аверьяновского миллиона они бы жили счастливо, Саша бы так любила его…
Но Игорь Вознесенский ее не любит.
Значит, надо сделать так, чтобы полюбил! Надо все для этого сделать!
Ага, вот и Острожная площадь. В самом деле, под беленой каменной стеной, ограждающей тюрьму, стоит толпа. В основном женщины, многие с детьми. Все в платочках – такое ощущение, что в тюрьму заключают только простонародье. Хотя нет, видны и дамы в шляпках, почти таких же, как у Саши: с очень густыми вуалями. Им стыдно, этим дамам.
С некоторых пор Саша очень полюбила густую вуальку. Ей тоже стыдно…
Женщины все с узелками, с корзинками, смирно стоят у крыльца острога, ежась и отворачиваясь от порывов холодного, сильного ветра. Ну и май в этом году! Как будто весна решила закончиться уже теперь и сразу же, минуя лето, перешла в осень.