Полицейский, исподтишка вслушивающийся в разговор, а также два других кассира, развлекавшие себя тем же занятием, воззрились на Лидию почтительно: фамилия управляющего сормовским заводом – крупнейшего клиента! – была хорошо известна. Кроме того, кассиры, вероятно, вспомнили, что и госпожа Шатилова, и Филянушкин оба пострадали при нападении на банк в феврале, – и физиономии их исполнились также и сочувствия.
– Да я, собственно, не за делом, а так просто зашла, – пояснила Лидия Филянушкину и прочим заинтересованным слушателям. – Прогуливалась по Немецкой, ну и зашла. Давно собиралась вас проведать, еще когда вы пребывали в больнице, а собралась только сейчас. Хотела осведомиться о самочувствии.
– Благодарс… благорадс… ствуйте-с, благо-с… – забормотал Филянушкин несусветное. – Пребываем в светлой надежде, что и ваше драгоценнейшее здоровье-с…
– О, я вполне здорова, – заверила Лидия. – Отчасти благодаря вам, Тихон Осипович, не так ли? Ведь в тот страшный день вы без колебаний кинулись мне на подмогу… Помните?
Филянушкин бессильно откинулся на спинку стула. Его и без того светлые глаза вовсе выцвели и теперь чудились белесыми, с почти неразличимой точечкой зрачка.
«Ах ты, сволочь! – с ненавистью подумала Лидия. – Ну конечно, ты все помнишь! Так же, как и я!»
– Но я своей болтовней мешаю работать, – с наивной улыбкой оглядела она зал, в котором на данный момент ни одного посетителя не было. – Не могу ли я попросить вас выйти со мной на улицу? Всего лишь на несколько минут! Мне бы хотелось поблагодарить вас… в тот день вы вели себя так мужественно…
– Выйдите с госпожой Шатиловой, Тихон Осипович, – снисходительно кивнул лысый человек, возле которого на барьере стояла табличка «Старший кассир». – Ничего, минут на двадцать можете сделать перерыв.
«Да мне и десяти хватит!» – про себя усмехнулась Лидия и расплылась в улыбке:
– Вы необыкновенно любезны, сударь. Весьма признательна!
«Они, конечно, сочли, что я дам ему денег в награду за это самое мужество. И, когда он вернется, начнут требовать сводить их в пивную или в трактир. Тяжело тебе придется, Филянушкин, потому что премиальных тебе не дадут, увы! Придется гулять на свои!» – мстительно подумала она и направилась к выходу, зная, что сгорбленный, исхудалый Филянушкин плетется за ней с живостью приговоренного, восходящего на эшафот.
Полицейский придержал дверь, они вышли.
Не говоря ни слова, Лидия спустилась с крыльца и, оступившись на кирпичном тротуаре, выложенном «елочкой» да расколотом чьей-то тяжелой поступью, повернула за угол. Ну вот оно, то самое место! Ничто не напоминает о случившемся, а где лежал окровавленный снег, теперь подросла нежная мурава…