– Ну, до поезда еще многое можно успеть!
– Вы же сказали, диван маленький! – ехидно хихикнул он.
– Да уж как-нибудь…
– Слушайте, у меня с этим человеком серьезный разговор, от которого зависит судьба поручения, данного вам Лениным! – чуть ли не взмолился Гаврилов.
Инна пожала плечами, отложила вилку, встала и наклонилась над ним:
– Ну, если вы так хотите, чтобы я оставила в покое вашего протеже, надо было Бориску взять с собой. А теперь придется вам за всех отдуваться.
«Ого, ого… Неужели извозчик угадал?!»
Гаврилов с тоской поглядел на вожделенную котлету:
– Да я есть хочу!
– Ничего, потом ваш аппетит только улучшится, – сказала Инна, рывком поднимая его со стула и прижимаясь бедрами к бедрам.
– Остынет же котлета! Да и окорок ваш! – пророчествовал Данила Ильич, уже начиная волноваться.
– А вы быстренько, быстренько…
В самом деле – управиться удалось быстренько.
Довольно улыбаясь, Инна села за стол и принялась есть с удвоенной скоростью. Впрочем, Гаврилов тоже не отставал, и через пять минут от котлеты осталась одна добрая память. Надо же, а он-то думал, что с человеком, с которым ведутся дела, Инна ни за что не станет… Темпора, так сказать, мутантур, и мы туда же!
Стукнули в дверь, появился лакей:
– Пардоньте-с, ваше сиятельство, к вам господин-с, которому вы записочку слать изволили-с.
«Крепкие нервы у господина-с, – насмешливо подумал Гаврилов. – Держался до предела. Ну и хорошо, а то ввалился бы раньше… ни к чему, совсем ни к чему!»
– Проси, голубчик.
Лакей вышел, придержал дверь:
– Просят-с. Пройдите-с.
Вошел высокий молодой человек, при виде которого Инна прерывисто вздохнула.
«Н-да!» – подумал обиженно Гаврилов, но тут же скроил самое приветливое выражение:
– Добрый вечер, господин Аксаков.
– Не пойму, откуда вы меня знаете? Я так не имею счастия быть знакомым с вами, – ответил Дмитрий. Ну да, это был именно он, Дмитрий Аксаков.
– Да и без надобности нам с вами знакомиться, – добродушно сказал Гаврилов. – Довольно, что я знаю о вас от общей нашей знакомой. Мое же имя, отчество, фамилия вам ничего не скажут, только память обременят избыточно. Если угодно будет как-то обратиться, можете назвать Иваном Ивановичем Ивановым. Имя – это такая чепуха, оно, сами знаете, умрет, «как шум печальный…
– Волны, плеснувший в берег дальный, как зов ночной в лесу глухом», – перебив, закончил цитату Дмитрий и вынул из глаза монокль. – Слова сии считает своим долгом процитировать всяк, кто желает сохранить инкогнито. Они уже в зубах навязли, этакая банальность!
Голос его зазвенел, и Гаврилов с удовольствием констатировал, что Аксаков очень взволнован, еле сдерживается, хотя и продолжал хорохориться совершенно по-мальчишески, при этом косясь на Инну. Понятно, молодой петушок решил перед красавицей выставиться… Нет, шалишь, брат, с тобой все кончено, отгуляли кони в поле!