Лекарь стонал и плакал, как женщина, призывая на помощь всех богов, которых только знал. Он не на шутку перепугал Лауру, которая долго прислушивалась к его мрачным пророчествам, а потом побледнела и сомлела. Эрик, приведя ее в чувство, хотел было дать ему пинка и отправить в бушующие воды, как жертву богам, но все же сдержался.
А стихия разбушевалась не на шутку – волны, большие и серые, накатывали одна за другой, швыряя лодью из стороны в сторону и катясь дальше к крутому берегу, где разбивались с жутким грохотом.
Свинцово-серое небо низко нависло над морем, дождь хлестал как из ведра, наполняя лодьи, так что приходилось вычерпывать воду. Почти постоянно огромные молнии пронзали сгустившиеся сумерки и падали в море.
Внезапно рядом с лодьей, на которой плыл Эрик раздались полные отчаяния крики. Перегнувшись через борт, Эрик смог различить через плотную пелену дождя, что соседняя лодья перевернулась и вокруг нее плавают люди, пытаясь спастись. Хотя лодья Стародума была ближе остальных к месту крушения, подплыть и попытаться спасти товарищей не было никакой возможности. Просто смешно было бороться с исполинскими волнами, против которых человек казался муравьем.
Спасительный берег был совсем близко и потерпевшие крушение попытались доплыть до него. Многим сделать это не удалось: волны накрывали с головой и нужно было быть очень сильным, чтобы суметь выплыть. Несколько человек все же доплыли до берега, но выбраться на него не смогли – разбились о прибрежные скалы. Только двое или трое выбрались на берег, совершенно обессиленные, на последнем издыхании. У них не хватило сил даже отползти от линии прибоя.
Все это рассмотрел остроглазый Эрик, но никому говорить не стал. Зачем пугать соратников? Холодная голова и бестрепетные руки – единственная надежда на спасение в этом качающемся мире.
Буря стихла внезапно. Будто чья-то невидимая рука разогнала тучи и на небе снова засияло солнце, волны улеглись как присмиревшие собаки у ног невидимого великана. Казалось, что не было никакой бури, что все это привиделось уставшим, испуганным людям. Даже останки перевернувшейся лодьи были надежно похоронены на дне моря.
Заметив на берегу оставшихся в живых людей, Ворот дал команду пристать. Все равно большая часть лодий была потрепана бурей и им требовалась починка, а измученным людям – отдых.
На берегу развели костры. Не очень-то это было благоразумно: печенеги могли приметить дым, а его немало было от сырого дерева. Но людям нужно было обогреться и высушиться, и они решили пренебречь опасностью. Тем более, если печенеги рыскали где-то поблизости, то они наверняка стали свидетелями их беды. А, если так, то нападут они в любом случае, независимо от того, будут ли разожжены костры или нет.