Удар рассчитан точно. Ямницкий хоть и настаивает на просьбе проинформировать его подробнее по существу дела, но уже не в столь категоричном тоне.
Земба кладет трубку и вызывает секретаршу:
– Пришлите ко мне Корча.
– Сегодня его не будет, он выехал в район.
– Пусть явится завтра утром.
«Еще одна каша заварилась, – с раздражением думает Земба. – Опять выясняй, оправдывайся… Что-то в последнее время слишком много идет жалоб. А источник все один – Корч. Не устранить ли этот источник?»
Но врожденное чувство справедливости берет верх. «В сущности, Корч во многом прав. Жарский ведь действительно завалил дело Врубля. Почему?»
Земба решает немедля это выяснить. Набирает номер домашнего телефона Жарского. В это время тот обычно бывает дома. И действительно, трубку поднимает сам Жарский.
– А я уж думал, ты совсем меня забыл, – говорит он обрадованно. Просьбу зайти в милицию капитан воспринимает с явным удовольствием. – Сейчас буду.
Зембе становится не по себе. «Жарский обрадовался. Решил, что нужен мне, а я к нему с претензиями. Но вместе с тем и не высказать их нельзя. Это нужно для дела».
Земба встречает Жарского сердечно, но тут же без обиняков выкладывает ему свои претензии. Жарский озадачен и даже несколько растерян.
– Ну что ж, – говорит он, наконец, – ты прав. Дело я действительно завалил. Но в этом есть и твоя вина.
– Моя?! В чем же именно?
– Ты не раз говорил, что наш район должен быть на высоте. Сам старался избегать всяких конфликтов и слишком острых людей.
Припомни, как ты отзывался о тех, кто критиковал прежнего директора стройуправления? Ты называл их склочниками. И считал, что все их заявления о кумовстве и групповщине, царящих в стройуправлении, просто досужий домысел кучки обиженных, а таковых, мол, как известно, хватает везде. Главное же в том, и ты не раз об этом упоминал, что строители выполняют план. Ты радовался успехам Заборува и добрым отношениям с руководством предприятий, гордился тем, что преступность у нас падает, а показатель раскрываемости растет…
Земба хмурится.
– Все верно, но какое это имеет отношение к следствию по делу Врубля?
– Сейчас объясню. Положение дел в стройуправлении ты считал благополучным, между прочим, и потому, что, кроме немногих случаев мелких хищений, там не обнаруживалось ничего более серьезного. А ты не допускаешь, что более серьезные дела не выплывали на поверхность просто потому, что мы смотрели на все твоими глазами? Непорядки у строителей, с твоей точки зрения, начались с приходом Якубяка. А между прочим, слухи о конфликтах нового директора с прежними служащими, сторонниками бывшего руководства, до тебя доходили лишь с подачи Янишевского, Голомбека, Валицкого. Они же охаивали Якубяка, поскольку с его приходом пришел конец разным их махинациям, взаимным услугам и одолжениям, которые они оказывали друг другу за государственный счет. Прежний директор, бывало, одному ссудит трактор завезти землю на огород, другому подбросит рабочих на строительство дачи, а то приложит руку и к «общественно полезному» деянию: рабочие стройуправления, к примеру, день и ночь вкалывали на прокладке дороги от шоссе к дачному поселку. А в твою приемную с жалобами на порядки, введенные в стройуправлении Якубяком, попадали исключительно люди, недовольные новым директором. Это именно они стали ретиво изобличать расхитителей народного добра. Ты тут же заметил, что количество дел о хищениях государственной собственности внезапно резко подскочило, но сделал вывод, что это результат честности и принципиальности старых работников, их высоко развитого чувства своего гражданского долга.