Корч быстро взбегает по дубовой лестнице ратуши. На часах – начало десятого. «Ах ты, опоздал». Совещание назначено на девять.
Он осторожно нажимает на ручку дубовой дверн с табличкой: «Конференц-зал». Садится с самого края. Осторожно осматривается. «Ого, посещаемость на уровне. Человек пятьдесят, не меньше», – прикидывает он на глаз и теперь уже пристальнее осматривает зал. На переднем плане большой транспарант с лозунгом: «Охрана социалистической собственности– долг каждого активиста!» От слова «охрана» отклеились две первые буквы. Осталось только: «рана». «Неужели никто этого не замечает? – улыбаясь про себя, думает Корч. – Или здесь вообще никто не обращает внимания на такие лозунги?»
На трибуне представительный пятидесятилетний оратор заканчивает выступление. Пухлыми пальцами собирает разложенные листки, неторопливо, солидно спускается со сцены, сохраняя на лице выражение торжественности.
Из-за стола президиума встает седовласый пожилой человек:
– Выступление председателя Янишевского было чрезвычайно интересным, спасибо. Слово предоставляется директору Голомбеку.
«Янишевский! – В памяти Корча всплывает увиденная вчера вилла. – Председатель?»
Низкий, полный, лысый человек с пачкой исписанных листков в руках направляется к трибуне. «Голомбек?» – снова ассоциация с роскошной дачей.
– Случаи хищений и присвоения государственной собственности, приводившиеся здесь прокурором, являются потрясающим свидетельством того, – доходят до Корча слова директора, – что не все руководители учреждений и предприятий строго соблюдают установленные требования. А почему? – хрипловатый голос набирает силу и звучит гневно. – А потому, что кое-кто из нас хочет быть добреньким дядей по отношению к своим коллективам! – Голос поднимается нотой выше, становится пискливым. – Проявляет чрезмерную терпимость. Так, к примеру, директор Якубяк, в хозяйстве которого, как отмечал прокурор, больше всего случаев хищений, не привлекает к ответственности виновных. Терпимость тем более опасна, что она разлагает людей. Не приходится удивляться, что именно у него произошел пожар, – заканчивает оратор.
Корч слушает выступления со смешанным чувством. Из головы у него никак не выходят богатые виллы и рабочие, прилаживающие оконные рамы. «Интересно, где берут эти рамы?» – думает он, глядя на сходящего со сцены толстяка.
– Слово генеральному директору Якубяку, – объявляет председательствующий.
Поручик поднимает голову. «Что он ответит на этот прямой выпад?»
Высокий, сухощавый, слегка седеющий человек в безукоризненно сшитом костюме поднимается на трибуну.